- Юлия Павловна, вы извините, пожалуйста…

Я терпеть не могла эту жеманную курицу с желтыми кудрями, собранными под пластмассовый ободок, поэтому сухо поинтересовалась, что случилось.

- Вы знаете, иногда дети хотят похвастаться и… преувеличивают. Аглая всем рассказывает, что мама вышла замуж за олигарха.

- Вы это сами слышали? – уточнила я.

- Нет, но…

- Думаю, сработал испорченный телефон. И да, она слегка преувеличила. Пока еще не вышла. Если это все, Мария Андреевна, я пойду.

- Да-да, конечно, - обалдело кивнула та. – Всего доброго.

Я еще не успела придумать, что скажу одной длинноязыкой барышне, как позвонила мама и выкатила претензию: ты, Юля, такая скрытная, никогда ничем не поделишься, так вот замуж выйдешь, а мы и не узнаем, хорошо, что Глашенька сказала…

Что там сказала Глашенька, я слушать не стала. Извини, мама, я за рулем, потом перезвоню.

- Аглая, я тебе молнию в рот вставлю, - пообещала мрачно, когда они с Марком выскочили в прихожую встретить меня.

- Почему?

Вот прямо оскорбленная невинность с глазами по восемь копеек.

- Ты что бабушке натрепала?

- Про Диму? Мамуль, а что нельзя было? – огорчилась Глашка. – Но ты же не говорила, что нельзя.

Ну… логично, вообще-то. Не говорила. А что не запрещено, то разрешено.

- Папе тоже рассказала?

- Да, - вздохнула она и тут же пошла в атаку: - А что? Он ведь женился на Наташе, а ты чем хуже?

И с этим не поспоришь. Правда, чем я хуже? Хотя Лешка поступил дальновиднее: рассказал мне о своей подруге раньше Глашки.

- Ладно, допустим. Но в школе-то ты за каким чертом болтаешь, что мама вышла замуж за олигарха?

- Мамуль… - Глашка умоляюще сложила руки на груди и стала похожа на енота. – Я только Ленке сказала. А чего она хвастается, что у нее отчим артист? Аж противно. Подумаешь, в театре каком-то играет. Ну я сказала только, что маме жених по сто роз сразу дарит. И что у него Порше с водителем. Ведь это же правда. А она всем растрепала и еще придумала всякого.

Угу, правда. Особенно про жениха. Аж двадцать два раза. Впрочем, Глашка пока жила в том прекрасном мире, где сказки непременно кончаются свадьбой, после которой все живут долго и счастливо. Непонятно, правда, как она вписала туда наш с Лешкой развод.

- Послушай, дорогая моя, давай ты уже будешь немного за языком следить, ладно? Никогда не слышала, что молчание золото? Пожалуйста, поменьше болтай о том, что тебя не касается.

- Как это меня не касается? – возмутилась она. – Ты хочешь сказать, что меня твоя жизнь не касается? Это очень даже обидно, мамуля!

Вздернула нос, расправила плечи, развернулась и удалилась в возмущении.

Дурдом на выезде!

Кстати, жених что-то забился в тину, за весь день даже смайликом не обозначился. Так уработался? Или, может, случилось что?

Тьфу, Юля, типун тебе на язык, дура!

Словно в ответ взвыл домофон.

- Курьер, - представился парень, едва видный на экране за букетообразным свертком.

Открывая, я пыталась сообразить, осталась ли в доме свободная тара. Ведро было занято предыдущими цветами, еще вполне живыми. Кое-как расставив розы, на этот раз кремовые, я набрала Димкин номер.

- Прости, солнце, у меня тут запара немного. Перезвоню попозже. Целую!

Вот так. Только и успела что поздороваться и спасибо сказать. Цветочки – это, конечно, хорошо, но…

Ну а чего я, собственно, ждала? Это в дурацких бабских романах миллионэры ни хрена не делают, прожигая жизнь с красоткой в одной руке и бокалом в другой. Мы еще часто встречались, если подумать.

Перезвонил Димка в двенадцатом часу, когда я уже забралась в постель.

- Только домой приполз, - пожаловался устало. – Как ты? Не замерзла сегодня?

Погода поменялась, после теплых солнечных выходных вдруг задул ледяной норд-ост – питерская фишечка. Казалось бы, мелочь, но это беспокойство было приятным.

- Что у тебя завтра вечером? – спросил он, когда мы уже обменялись событиями дня и десятком скользких шуточек.

- Если не случится чего-то экстремального, то ничего.

- Тогда Володя за тобой заедет часам к шести. Если хочешь, может и утром отвезти, чтобы не пришлось машину у работы оставлять.

- Ладно, - я не стала спорить. - Где-то в четверть десятого пусть подъезжает. А вечером мы куда? Ну хоть намекни, как одеваться.

- Без разницы. Увидишь.

Как ни пыталась я его расколоть, ничего не вышло. Но прозвучало крайне интригующе.

Уснуть удалось далеко не сразу. Всего одна ночь – и мне его уже не хватало. Не только секса, но и ощущения тепла, уюта, спокойствия. Как наркотик, на который подсаживаешься с одной дозы. Хотя нет, я была, пожалуй, как нарик, развязавший после многих лет завязки. Пока мы просто встречались и целовались до одури в парадной, это было еще полбеды, а вот сейчас… К тому же эти разговоры дурацкие… про жениха. Можно подумать, мне кто-то что-то предлагал!

Утром я попробовала разузнать у Володи о планах на вечер, но это был кремень.

«Дмитрий Максимович просил ничего не говорить» - и все тут.

Ну ладно, сюрприз так сюрприз. К тому же весь день я была слишком занята, чтобы страдать от любопытства.

Ровно в шесть Володя уже стоял у входа. Ехали мы, несмотря на час пик, от силы минут десять: по Лиговке, потом по Гончарной и по Полтавской. Притормозив у закрытого въезда в новый жилой комплекс, он достал из бардачка ключи на брелке.

- Во двор налево. Первая парадная, второй этаж, третья квартира.

Елки, самое простое мне в голову и не пришло. То ли у Димки была еще одна квартира, то ли снял, чтобы не ныкаться по закоулкам, как школьники. Ну что ж, тоже вариант. Только к чему такая таинственность?

Двор оказался вполне буржуинский – вымощенный плиткой, с клумбами и фонтанчиком. В парадной консьерж допросил меня, в какую квартиру я иду, хорошо хоть паспорт не потребовал. Лестницу не нашла, поднялась на лифте. Чуть помедлила перед вишневой металлической дверью с цифрой три, пытаясь сообразить, какой ключ к какому замку, потом просто позвонила. Димка открыл сразу, будто ждал в прихожей – или правда ждал?

- Привет, - поцеловав меня, он отошел в сторону, пропуская в квартиру. – Проходи.

Глава 37

Дима

Риэлтор, занимавшийся нашим домом в Щегловке, как