За спинами бойцов я увидела человека, который держал смирительную рубашку. Глеб Кириллович не лжет! Черт, дело плохо! Хуже некуда.

– Оказывается, вам не нужен Камень, – произнесла я. – Что ж, «Мгла» заберет его уже через пятнадцать часов и получит возможность предвидеть будущее. А вам останется пытать жалкую переводчицу. Завидный размен.

– О Камне мы поговорим в другом месте. В пушечных подвалах… ВЗЯТЬ ЕЕ!!

Полукруг бойцов с автоматами надвинулся на меня и остановился. Все замерли, вопросительно глядя на предмет, который я достала из-за пояса.

– Стойте! – В выставленной перед собой руке я сжимала прелюдийский жезл. – Не подходите ко мне!

– Это что за железяка? – поинтересовался кто-то.

– Палочка-выручалочка, – сказала я. – Если приблизитесь, то погибнете в страшных муках.

Из-под масок донеслись смешки.

– Кто-нибудь, спасите меня! – притворно воскликнул один из бойцов.

– Хорошая чесалка для спины!

– А как эта железяка против пули?

Смешки подчиненных рассердили старого чекиста. Он нахмурился, морщины сделались резкими и глубокими.

– Прекратите болтать и возьмите девчонку! – жестко приказал Глеб Кириллович, стоя за спинами бойцов. – Или не в силах справиться с дохлой молодкой?

Смех как обрезало. Замечание задело вояк. Они угрюмо замерли, выставив стволы вперед. Сквозь строй протиснулся человек со смирительной рубашкой.

– Перестань кривляться, – сказал он. – Ты одна, без оружия, а нас много.

У меня не оставалось другого выхода. Я повернула к себе жезл одной из трех граней.

– Самагата'ама мурта… — пропел а я начал о фразы, тщательно соблюдая интонации.

Воздух поймал мои слова, пропустил сквозь себя и издал удивленный звон. Услышанные звуки для него были непривычными, будоражащими, но в то же время странно знакомыми. Возможно, когда-то они гуляли по земле – до той поры, пока не оказались забыты или утеряны.

Человек со смирительной рубашкой замер, прислушиваясь. Не только мои уши уловили звон дрожащей гитарной струны. Он держался всего несколько секунд и этого хватило, чтобы лампа единственного фонаря вдруг бешено заморгала.

Новая фраза прелюдийского санскрита сорвалась с моих уст, вливаясь в окружающий мир и заставляя его подчиняться:

– …аста'ама 'рамати казмалам…

Из-под земли донесся рокот. Тяжелый, глухой, от которого мелко задрожали асфальт и прутья ограды. Жезл стал наливаться тяжестью. Одновременно я почувствовала, как чуть ниже пупка собирается теплый, пульсирующий шар. Нос уловил в воздухе едва заметный запах озона. Обычно такой появляется после разряда молнии, а тут – всего лишь фраза на древнем забытом языке.

Солдаты испуганно зароптали:

– Что происходит?

– Это землетрясение? В Москве не бывает землетрясений!

– Девочка, перестань говорить не по-русски!

Перестать я уже не могла. Не могла запретить языку озвучивать текст. Надписи приковали мой взор: они желали, чтобы я произнесла их полностью. И я не сопротивлялась, потому что совсем не хотелось оставлять в себе чужую, неведомую силу, которая неожиданно скопилась во мне. Сила жаждала выхода! И я пропела следующее:

– …ала'ама саяаан су та …

Ощутила рывок. Незримый удар, едва не сбивший с ног меня и остальных.

В дергающемся свете фонаря стало заметно, что кирпичная стена вдруг поблекла. Плакат «Иствикских ведьм» сделался невыразительным – будто выгорел на солнце. Черный цвет асфальта потерял насыщенность. В животе уже бурлил огромный и тяжелый шар, от которого теплый поток через промежность бежал по спине и поднимался к плечам. В плечах он собирался и струился по руке, устремляясь в кулак. К жезлу. Бурлящие потоки сотрясали тело, к запаху озона добавилось что-то острое, едкое, и у меня из глаз потекли слезы. Однако ничто уже не могло остановить последнюю фразу:

–… аста'ама кришна!

В небе словно кто-то ударил в огромный барабан. Бойцы от неожиданности втянули головы…

Откуда-то донесся полный боли и усталости вздох. Древний стержень сделался настолько тяжелым, что земля потянула его к себе магнитом. Следом моя рука пошла вниз. Жезл падал так быстро, что едва не опрокинул меня. Я ухватилась за него другой рукой и, помогая всем телом, подобно штангисту, дернула его вверх.

Случившееся дальше напоминало дурной сон. Фильм ужасов. Эпизод из романа Перумова.

Невыносимо тяжелый, липнувший к тротуару жезл, который я дернула, вздыбил за собой землю за оградой. Во многих местах комья взлетели в воздух и посыпались на меня и бойцов.

За оградой происходило что-то несусветное. Могильные холмики словно взорвались после моих фраз! Образовались развороченные ямы, воронки и просто дыры в земле. Оттуда высунулись костлявые пальцы. Сразу во многих местах и почти одновременно. Одни – голые и белые, другие – бледные и серые, еще обтянутые истлевшей плотью. Они цеплялись за края, в поисках опоры, ворошили землю. Из ям слышались скрипы и клацанье, наполнявшие сердца живых леденящим ужасом.

Рывок жезла вызвал изменения не только за оградой. Неподалеку треснул асфальт, разлом образовался и под ногами солдат. Ошеломленные, они мигом расступились, не понимая, что творится. Но я догадалась. Давным-давно заброшенная часть кладбища была отделена забором, затем по ней прошла дорога. И вот теперь забытые покойники выбирались на поверхность, чтобы напомнить о себе.

Я едва удерживала жезл. Он вибрировал и вырывался из рук, отвечая на каждое движение любого мертвеца. С другой стороны, стоило чуть наклонить его, чуть приподнять – мертвые в ямах тут же реагировали и двигались в ту же сторону.

Не могу сказать, долго ли толпа с «Вихрями» пребывала в оцепенении. Мое внимание полностью сосредоточилось на жезле, от которого во все стороны протянулись невидимые нити кукловода мертвых. Обомлевшие бойцы смотрели на дыру в асфальте, в которой что-то копошилось. И никто не заметил, как откуда-то сзади к ним приблизился скрюченный покойник.

Определить, мужчина это или женщина, я не смогла. Ни первичных, ни вторичных половых признаков не сохранилось. Череп продавлен, на костях висели лохмотья одежды. Сквозь ребра можно было рассмотреть освещенный участок улицы и даже прочитать слово на рекламном плакате «Ведьм».

Не помню, кто обернулся, кто открыл огонь. Сразу полдюжины очередей прошили насквозь и без того ветхое создание, поднятое силой слов и магическим жезлом. Пули не уронили мертвеца, а только раздробили его прогнившие кости.

Отвлекшись на одного, бойцы не заметили остальных. Неведомым образом ходячие белые скелеты подобрались вплотную к солдатам и попытались вступить в контакт. Тут и наступил хаос!

Не было никакого организованного сопротивления. Беспорядочная стрельба, крики ужаса и грохот костей, разбиваемых автоматными очередями. Но мертвые не чувствовали боли, не испытывали страха, а потому остановить их было невозможно.