Сторожи, рассыпавшиеся повсюду, извещали Игоря, что переяславцы гонят пленных и везут награбленное к городу Глебову, что на реке Стырь, разделяющей черниговские земли и владения переяславского князя.

На этой реке разбил стан Владимир Глебович.

Игорь стал спешно набирать ратников в Путивле и ближних к нему городках, послал за племянником Святославом в Рыльск.

Не дожидаясь прихода курян, к которым Всеволод отправил гонца, Игорь выступил к Глебову. Он торопился, опасаясь, что Владимир уйдёт в Переяславль вместе со всей добычей.

Стояли короткие июньские ночи и жаркие дни. Ещё цвели степные травы. Дружно колосились озимые на полях, напитанных недавними дождями.

Между Сеймом и Стырью не было городов и сел. Здесь расстилались степные угодья, принадлежащие ковуям, которые, подобно торкам и берендеям, охраняли от половецких набегов окраинные черниговские города Бахмач, Всеволож и Белавежу.

Ярослав забрал с собой в поход конницу ковуев, но переяславский князь тем не менее не тронул становища ковуев, не желая причинять вреда своему тестю.

Игорь переправил войско через Стырь южнее Глебова и вышел к стану Владимира со стороны Переяславля.

Едва рассвело, северские дружины с двух сторон напали на беспечных переяславцев, не имевших охранения. Игорь повелел не щадить никого. Его воины, озлобленные вероломством Владимира, охотно исполняли этот приказ. Многие переяславские воеводы были заколоты в своих шатрах, где они спали беспробудным хмельным сном, отпраздновав накануне свою победу. Переяславцы метались по стану, не слыша приказов и не понимая, откуда свалились на них враги.

Крики и стоны умирающих подняли на ноги князя Владимира, который накануне допоздна развлекался с двумя молодыми пленницами. Обе девушки, прижавшись друг к другу, дрожали крупной дрожью, слыша звон мечей и топот копыт. Сеча шла совсем рядом с княжеским шатром.

Владимир едва успел накинуть плащ и надеть сапоги, как в шатёр вбежал его конюх и рухнул, не успев произнести ни слова. Из его рассечённой головы сочилась тёмная кровь.

Пленницы в страхе завизжали.

Владимир вспорол кинжалом полотняную стенку шатра и выскочил наружу.

Победа Игоря была полная.

Стан Владимира со всем награбленным добром достался ему. Почти восемьсот переяславцев было убито.

Обходя разложенные длинными рядами на земле тела мёртвых врагов, Игорь искал князя. Искал, но не находил.

Он собрался осмотреть мертвецов вторично, когда Всеволод остановил его.

— Не трудись понапрасну, брат, — хмуро сказал он. — Утёк Владимир в Переяславль. Я сам три стрелы послал ему вдогонку, да промахнулся. Конь у князя оказался добрый, а то не ушёл бы он от меня.

— Сколько раз я тебе говорил, что лук в твоих руках как коромысло! — набросился на брата Игорь. — Не умеешь как следует стрелять и не учишься! Как я теперь доберусь до него?

Игорь злобно выругался.

Часть переяславцев бежала вместе со своим князем, но многие укрылись за стенами Глебова. Желая задобрить Игоря, глебовяне выдали ему весь полон, пригнанный к ним дружинниками Владимира Глебовича.

Вышеслав пожелал узнать, что Игорь намерен делать дальше.

— Дождусь курян и возьму Глебов приступом.

— Не делай этого, — запротестовал Вышеслав, разве повинны глебовяне в злодеяниях князя своего? За что ты их-то наказать хочешь?

— Оставь меня, Вышеслав. — Игорь поморщился, как от зубной боли. — Не до милосердия мне ныне, я мести хочу! Кровь за кровь, смерть за смерть!

Вышеслав заглянул в жестокие глаза друга и, не сказав больше ни слова, удалился.

С приходом курян пеший полк Игоря увеличился вдвое.

Город Глебов был построен отцом Владимира, Глебом Юрьевичем. Юрий Долгорукий, стараясь утвердиться в Южной Руси, раздавал своим сыновьям города в Приднепровье. Воинственному Глебу достался Переяславль. Желая оградить своё княжество от не всегда дружественных Ольговичей, Глеб Юрьевич возвёл на реке Стырь укреплённый град, назвав своим именем.

Северским князьям пришлось в полной мере оценить прочность бревенчатых стен Глебова, высоту валов и глубину рвов, наполненных водой из Стыри. Глебовяне и запертые вместе с ними переяславцы, поняв, что пощады им не будет, сражались отчаянно.

Во время одной из вылазок осаждённые опрокинули Игоревых ратников и гнали их до реки. Был тяжко ранен Бренк. Храбрые куряне во главе с Всеволодом с трудом загнали неприятелей обратно в город.

Игорь свирепел, видя, как погибают его лучшие гридни.

От него доставалось и Всеволоду, и Вышеславу, и Вышате Георгиевичу. Игорю казалось, что воеводы действуют нерасторопно, воины бьются вяло и неохотно. Он был недоволен всеми штурмами, поскольку то и дело приходилось хоронить своих убитых, а город стоял.

Как-то наблюдая со стороны за очередным приступом, Игорь не выдержал и тоже схватил лестницу. Последовавшие за ним дружинники помогли Игорю приставить лестницу к стене.

Вышеслав схватил Игоря за руку, видя, что он намерен лезть наверх.

— Опомнись, княжеское ли это дело!

Игорь вырвал руку и сверкнул злой усмешкой:

— Кровью боишься запачкаться, боярин? А я не боюсь! — И стал карабкаться по лестнице, прикрываясь щитом.

Вышеслав негромко выругался и последовал за Игорем.

Этот штурм стал последним.

Куряне, путивляне, трубчевцы и новгородцы, увидев Игоря на стене, валом повалили за ним. Ломались лестницы, люди срывались вниз с семисаженной высоты. Однако яростный порыв, по примеру князя, был так силён, что стена была преодолёна. Битва перекинулась в город. В узких улицах и переулках завязывались ожесточённые схватки. Горожане всеми силами старались остановить врагов, погибая в неравной сече.

На место павших мужчин становились женщины и подростки. Их тоже рубили без милости рассвирепевшие от крови победители.

Опустился вечер.

Глебов стоял с распахнутыми настежь воротами. Улицы были завалены трупами. Тяжёлый запах крови висел над городом.

Игоря вынесли из Глебова на щите.

Удар топора пришёлся по шлему, рассадив ему лоб над левой бровью. Игорь долго был в беспамятстве, а когда очнулся, то потребовал священника, чтобы исповедаться. Он был совсем плох и с трудом мог говорить.

Священник пришёл, и они остались в шатре вдвоём.

Всеволод приказал предать обезлюдевший Глебов огню.

В ночи разгорелся гигантский кострище, зловещие сполохи от которого вздымались выше самых высоких сосен. Ветер раздувал пламя. Город сгорел дотла.

Утром северские рати потянулись по равнинному бездорожью обратно к Сейму.

Чуть живого Игоря везли на возу.