— Замолчи, — вскрикивала Елена Павловна. — Пожалуйста, замолчи!

Смягчилась она неожиданно, а потом и вовсе вдруг развернулась на сто восемьдесят градусов без всяких видимых причин, что часто бывает с женщинами. Случилось это под утро. Они лежали в постели, утомленные любовью, как приступом лихорадки. Никита любовался ее строгим лицом, до синевы испепеленным страстью.

— Ладно, — сказала она. — Чего ты ждешь от моего мужа?

Никита, встрепенувшись, поделился своим планом, что заняло несколько минут. Елена Павловна слушала не перебивая.

— Видишь, ничего особенного. Обычная коммерческая сделка.

— Да, — согласилась Елена Павловна. — За исключением пустяка. Если что-то не сойдется, Егор Антонович загремит.

— Возможно, — признал Никита. — Все под богом ходим. На то он и бизнес. Зато при удаче твой муженек слизнет минимум десяток «лимонов».

Елена Павловна приподнялась на локте и разглядывала Никиту почти со страхом. Ее твердые небольшие груди золотились в предутренней дымке.

— Не пойму, как тебе в голову приходят такие идеи? Кто ты такой, Никита?

Этот вопрос ему задавали часто, всякий раз он отвечал по-разному, в зависимости от настроения. Правды не знал и сам.

— Я сирота, — ответил на сей раз. — Сироток грех обижать. Они на выдумки мастера.

1

Егор Антонович принял его в служебном кабинете на Старой площади. Никита увидел перед собой человека лет шестидесяти с небольшим, простецкой внешности, с залысинами на круглом черепе, с вдавленными висками на блудоватом лице. Ничего не выражающий взгляд круглых глаз. При пьяном царе Борисе, когда повсюду заправляли маленькие, шустрые бурбулики, Егор Антонович выглядел иначе, был поджарым, сухим, энергичным чиновником с модным на ту пору стойким недержанием речи (мода держалась вплоть до Кириенки), но, проработав несколько лет в московском правительстве, естественно, как всякий член команды, стал все больше походить на мэра: его черты приобрели приятную округлость, движения стали более плавными, на плоском лице то и дело вспыхивала наивно-укоризненная улыбка, которой прославился городской голова. Никиту он встретил приветливо, руки не подал, но предложил стул и сам уселся напротив за длинный стол для приемов.

— Что ж, молодой человек, Никита… э-э…

— Можно просто Никита.

— Что ж, Никита, ваш, так сказать, меморандум я просмотрел. Полагаю, Елена Павловна не ошиблась. Есть полет мысли, есть масштаб, но ведь это, — Егор Антонович сделал паузу, сверкнув в улыбке безупречными протезами, — но ведь это, юноша, афера чистой воды. Коммерческая авантюра. Чем же, интересно, вам так насолил наш многоуважаемый господин олигарх?

Никита заранее тщательно продумал линию поведения: дубоватый россиянин, осиянный свыше.

— Мне лично ничем. Но все честные бизнесмены его ненавидят. Зарвался он. Ни с кем не делится.

— Та-ак… и кто еще знаком с вашим прожектом?

— Только вы и я, Егор Антонович.

— А Елена Павловна?

— Что вы! Как можно втягивать женщин в такие операции? Я женщинам вообще не доверяю.

— Кстати, как вы познакомились?

— Разве она не сказала? О-о, перед вашей супругой я в неоплатном долгу. Несколько лет назад она вытащила меня из тюрьмы.

— Даже так? Какая же статья вам грозила?

Никита смущенно потупился:

— Пустяки. Я тогда только начинал в бизнесе. Подставили конкуренты. По неопытности.

— Но теперь размахнулись по-крупному, как я погляжу.

Никита натурально зарделся:

— На большую долю не претендую, Егор Антонович.

— И то ладно… Почему обратились с этим ко мне?

— К тому же еще? У меня на таком уровне знакомых нет. И потом, эта сволочь столько лет вас грязью поливает.

— Меня?

— Сами знаете, Егор Антонович.

Скороходов задумчиво кивнул, и Никита почувствовал, что дело на мази.

— Почему вы так уверены, что господин олигарх клюнет на наживку?

— Уверенности нет. Важно, откуда поступит сигнал. Халява заманчивая и никакого риска. Банк «Триумф». Это солидно. В здравом уме никто не откажется. Тем более Желудь.

— Сто миллионов долларов большая сумма даже для «Триумфа».

— Так это же игра, — возбудился Никита. — Никаких реальных денег. Ссуда только на бумаге. Я ведь все обосновал и схему начертил. Несколько перестановок — и Желудь в полном дерьме. Хоть завтра в суд.

— Вы меня изумляете, Никита, — признался Егор Антонович. — У вас что же, экономическое образование?

— Зачем? Левша блоху подковал, неужто мы с вами Желудя не обуем, — удачно пошутил Никита.

Через пару минут Егор Антонович его выпроводил, пообещав вскоре сообщить о своем предварительном решении.

— Когда вам позвонить? — деловито поинтересовался Никита.

— Не надо звонить, — усмехнулся Скороходов. — Раз уж вас Елена Павловна опекает, будем держать связь через нее.

На прощанье все же протянул руку, которую Никита пожал с таким ощущением, словно обмаслился о теплую сдобу.

Едва за ним закрылась дверь, Егор Антонович сделал два звонка. Первый — некоему Петру Борисовичу. Разговор был очень короткий. Не здороваясь, Скороходов определил позицию:

— Судя по всему, Петя, стоит рискнуть. Я давал на экспертизу Бочуку. Он тоже одобряет. Получается изящная трехходовка, если привлечь думцев. Этот мальчик — прямо с неба гостинец.

— Да уж, — отозвался собеседник. — У самих мозгов не хватает. Четвертый месяц кружим вокруг да около… Ладно, что потребуется от меня?

— Как обычно, пропагандистское обеспечение… Ну и…

— Что «ну и»? Не тяни, Егор, люди в приемной.

— Лишнее звено в комбинации, этот самый вундеркинд.

— Это не проблема. Поручим Чекалину. Дашь ему координаты.

— Петя, хотелось бы в щадящем режиме… Паренек толковый, может впоследствии пригодиться.

— Что я слышу? — прогудел властный насмешливый голос. — Стареешь, Егорушка. Впадаешь в сантименты.

— Есть еще некоторые обстоятельства…

— Все, Егор, не дури… Держи меня в курсе… Вечером созвонимся. Адью.

Положив трубку, Егор Антонович раздраженно почесал обе залысины сразу. Потом набрал мобильный номер супруги. С ней заговорил покровительственно и нежно:

— Елочка, у тебя с головкой все в порядке? Ты кого мне подсунула?

— Что такое, дорогой?

— Как что такое? Шалопутный отрок с явно выраженной манией величия. Где ты его выкопала?