Пусть мне возразят, что находились фанатически преданные своим командирам солдаты и в армии фюрера. Может быть, и находились. Но ведь никому не надо разъяснять разницы между фанатизмом одиночек и тем, что называется массовым героизмом.

Величая себя в своих «Воспоминаниях» «солдатом», генерал Гудериан тем не менее не описывает в своей книге подвигов солдата, ни тем более массового героизма. Не было такого в захватнической армии фюрера, не могло быть по ее природе. А то бы Г. Гудериан не преминул, я уверен, о нем сказать, ведь он «не страдает недооценкой германского солдата».

Висло-Одерская операция продолжалась. Советские войска к 17 января продвинулись вперед на 100–160 километров. Передовой отряд нашего корпуса под командой полковника И. И. Гусаковского, осуществляя широкий маневр, обходя крупные населенные пункты, прорвал с ходу второй оборонительный рубеж противника, в девять часов вечера ворвался в город Скерневице, а в полночь уже овладел городом Ловичем. Пройдя за полдня почти 80 километров, главные силы корпуса овладели городами Лечница, Озоркув. Сосед справа — 2-я гвардейская танковая армия — городом Сохачевом, сосед слева — 8-й мехкорпус — обошел с севера Лодзь и захватил Александрув и Унехов.

К вечеру 18 января пришла радиограмма: «Поздравляю лично вас и руководимые вами войска со смелыми и успешными действиями. Выполняйте задачу и действуйте так же, как действовали. Жму вашу руку. Жуков. Телегин».

Солдаты и офицеры корпуса с воодушевлением восприняли благодарность командующего.

Стремительное наступление танков натолкнулось на труднопреодолимую преграду — реку Варту. Чтоб ее форсировать, нужно было организовать переправу в двух местах — западнее Озоркува и северо-западнее города Конина. А понтонных средств в корпусе явно недоставало. И переправа танков — это время, а в момент такого стремительного наступления промедление было смерти подобно.

А что, если обойти Варту с севера? Это хотя и удлинит на 20–30 километров путь к Познани, но зато даст значительный выигрыш во времени. Начальник штаба корпуса полковник Н. Г. Веденичев настаивал на выполнении приказа, предписывающего захватить плацдарм на реке Варте, я медлил. Попробовал запросить у штаба армии разрешения на придуманный маневр — получил взбучку. Значит, предстояло форсировать эту проклятую Варту. Как? Тут еще стеной повалил снег, а потом началась настоящая пурга. Машины еле двигаются, несмотря на зажженные фары.

Вдруг, как всегда словно с неба, появился заместитель командующего армией генерал А. Л. Гетман.

— Каким чудом в такую погоду, Андрей Лаврентьевич?

— Вечно у тебя один и тот же вопрос, — отмахнулся он. — Сперва дай чего-нибудь согреться, промерз до печенок.

А. Х. Бабаджданян вручает орден офицеру своего штаба

А потом поведал, что в кромешной тьме, блуждая по заснеженным дорогам, его машина с ординарцем и адъютантом пристроилась в хвост какой-то автоколонны и вместе с ней продвигалась на запад. И только какое-то совершенно случайное обстоятельство позволило дознаться, что автоколонна-то — немецкая, отступающая.

— Хорошо, что немцы не опознали вас, товарищ генерал.

— В такой чертовой темноте? Как чернила! Тут и черти друг друга не опознают.

Я высказал А. Л. Гетману все свои соображения — почему мне представляется более предпочтительным окружной маневр на север.

Андрей Лаврентьевич выслушал и долго молчаливо ходил по комнате, заложив руки за спину. Потом еще раз стремительно подошел к карте.

— Да, предложение твое заманчиво: и ускорит выход корпуса к Познани, и людей сбережет… Но ведь знаешь, как это называется: нарушение боевого приказа.

С тем и уехал. Скрепя сердце я стал было готовиться к форсированию Варты, как через некоторое время пришел новый приказ: обходить Варту с севера, в направлении Сомпольно, Гнезно, Познань.

«Неужели А. Л. Гетман успел добраться до штаба армии?» — мелькнула мысль.

С рассвета 19 января 40-я и 45-я гвардейские танковые бригады устремились на города Клодова и Дембе, но встретили ожесточенное сопротивление противника. Для усиления этой группировки была введена 44-я гвардейская танковая бригада, которая обошла узлы сопротивления с севера, развивая наступление на запад, с ходу атаковала маршевые колонны подходящей из глубины дивизии «Бранденбург», разгромила их, ворвалась в город Гнезно.

Сильный гарнизон противника в этом городе не ожидал подобной дерзости от танкистов; ошеломленный, он целиком без единого выстрела сдался в плен. Были захвачены размещенные здесь крупные воинские склады продовольствия и вооружения.

Нас восторженно встречало польское население Гнезна с польскими флагами, на которых был изображен белый орел. Потом нам рассказывали, что, согласно легенде, родоначальник поляков Лех, увидев на месте нынешнего Гнезна орлиное гнездо, произнес: «Здесь будем гнездиться…»

Не задерживаясь в Гнезне, бригада развивала наступление на запад, овладела крупным населенным пунктом Вулькаву. Главные же силы корпуса, захватив Клодову, Победзинску, вышли к Познани.

Далеко оторвались танкисты от главных сил фронта. Общевойсковые армии, свернув боевые порядки, шли в колоннах по направлению к Познани. Впереди них, на широком фронте, острыми клиньями вгрызались в боевые порядки отходящего противника наши бронетанковые войска.

Танкистам приходилось сражаться с многочисленными «блуждающими» группами расчлененного противника. Одни из них поспешно сдавались в плен или разбегались по окрестным лесочкам, как описанные мною выше «доблестные» части генералов Неринга и фон Заукена, другие сопротивлялись с ожесточением фанатиков.

Бои вспыхивали неожиданно — на перекрестках дорог, в рощах. Стреляли отовсюду: слева, справа, сзади — смешались все представления, где фронт, где тыл. То в лоб, то в спину летели снаряды. Дрались все: танкисты и шоферы, артиллеристы и ремонтники, автоматчики и связисты, зенитчики и саперы — перестало существовать разделение на «активные» и «неактивные» штыки.

Везде был фронт. Повара приводили пленных, захваченных возле полевой кухни. Офицеры связи доставляли вместе с секретными пакетами вражеских солдат и командиров, плененных по дороге. Наш корпусной медсанбат, чтоб развернуться в одном из населенных пунктов, вынужден был выбить оттуда саперную роту противника. В бой вступили легкораненые, врачи, санитарки — захватили в плен 79 вражеских солдат.

Пока на висло-одерском направлении шли ожесточенные бои, в ставке Гитлера шла перебранка руководителей вермахта, о чем мы подробно узнали после войны. Опять сошлюсь на воспоминания генерала Г. Гудериана.

Гитлер бесновался. «Во время моего доклада фюреру об обстановке и о тех приказах, которые я заготовил для закрепления нашего положения, — пишет Гудериан, — поступила радиограмма от коменданта крепости Варшавы, в которой указывалось, что город находится в наших руках, но что его придется оставить в течение последней ночи. Когда я доложил Гитлеру об этом, он разразился гневом и приказал любой ценой удержать Варшаву».