Это крайне редкий случай, любой фем самого высокого положения опирается на личную команду. Через голову приказы не отдают, если ждут исполнения. Даже на войне существуют определенные обязательства.

– Это точно зверь? – с недоумением спросил он через четверть часа, осмотрев внутренности дома. – Может, не один, с ним люди?

Особой бледностью адмирал не страдал, и на рвоту его не тянуло. Тем не менее, удивление вполне закономерно. Ледека не просто прикончили: ему оторвали голову, аккуратно положили на блюдо, водруженное на стол. Кстати, единственный предмет мебели, не поваленный. Наверняка подняли предварительно. Представить себе волка или тигра, вытворяющего подобное, более чем странно. Даже дрессированный и натравленный не сумеет. Не звериные мозги требуется иметь.

На этом фоне уже не особо удивляло разорванное на несколько частей знамя полка с коршуном, куда свалены по отдельности руки, ноги, кишки несчастного и сверху навалена основательная куча дерьма. Кто бы ни увидел это – моментально догадается о посыле. Полка больше не существует, а с каждым сделают нечто вроде этого. Теперь дезертирство станет вообще массовым.

– Его видели, – морщась, сказал Балит. – Не здесь, – он ткнул рукой в сторону трупов. – Тут целых не осталось. Когда уходил. Прямо по улице, ничуть не скрываясь. Три патруля подряд. Когда бегут, вопя от ужаса, не догонял. Вот становиться поперек – смерть. Он спокойно шествовал, только что без герольда, провозглашающего титул, и убивал исключительно мешающих. Не попадающихся на пути. Если обделался – не трогал. Безоружных – только при наличии коршуна на одежде. Такой… очень прямой намек.

– И никто не попытался остановить? – повышая голос, возмутился Жилава.

– Уже у стены два десятка поставили стену из щитов и попытались копьями достать. Он запрыгнул на сарай, по нему вышел в тыл и не стал отступать, а напротив, напал сзади. Кто-то успел среагировать и развернуться, кто-то нет. Там бойня не хуже здешней. А телохранителей ведь Ледек отбирал не из худших. Адмирал, – сказал очень тихо, только для него, – ты меня не первый год знаешь. Я ходил на клинки десятки раз. Я убивал львов, медведей и слонов. В одиночку ходил. С этим я связываться боюсь. Тут не слухи, натурально ужас ночи приходил за предателем. Другие его не интересовали.

Жилава хмыкнул. Характер, умение руководить, отсутствие страха у Балита выковывались в боях. Он не первый год доверял своему начальнику охраны, как себе. Скромность происхождения и нескромность поведения никак не отменяли преданности. Даже сейчас: пошли его ловить демона – возражать не станет и приложит максимальные усилия.

– Ты меня знаешь, – повторил настойчиво Балит, – и сам видел буквально сейчас. Не зря его называют демоном. Если бы Грай хотел, он бы его послал за тобой, и мы бы тоже не смогли остановить убийцу.

– Предлагаешь сдаться? – с сарказмом удивился адмирал. – Сбежать, потому что у показавших спину не станут отрывать голову?

– Для начала не ночевать в одном месте, – твердо сказал Балит. – Затем поговори с фем Руди. Нельзя тянуть. Либо убить его хозяина, уничтожив войско, либо договориться о мире.

Особенно сейчас, подумал адмирал, когда в столице умер император. Об этом знали единицы. Фактически двое, помимо прилетевшего вестника, но тот разболтать не сумеет. Язык у птицы имеется, да слов произносить не выходит.

Нельзя ждать, пока в тамошнем клубке змей возьмет верх самая хитрая. Пора бросить на весы меч и заставить с собой считаться. Пусть для этого придется идти сквозь шторм, с огромным риском для жизни. Если боги на их стороне – они достигнут цели.

– Грай ведет себя по правилам, но что произойдет, когда ему не оставят выхода?

Она вошла почти походным маршевым шагом, без помощи кого бы то ни было. Твердо ставила ступню, печатая ногу и отодвинув с дороги охранников. Те не посмели не пустить, нехотя убравшись от входа. Застыла на мгновенье, привыкая после дневного света к полумраку, и двинулась вперед все тем же решительным движением. Рука упирается в спину, живот негодующе торчит вперед. Голова высоко вскинута, роскошные волосы не убраны, будто в трауре.

Блор молча налил из кувшина очередную порцию пива, не слишком заинтересованный происходящим. Вот когда кубок полетел в сторону, выбитый из руки, почти обиделся. Он в своем праве. Обычный кнехт выпивает в течение месяца добрый бочонок пива согласно стандартному договору о снабжении и крайне удивляется, не получив согласованного. С какой стати ему запрещают? И кто? Женщина!

– Я вроде не звал. Ступай отсюда, – пробурчал, небрежно отмахиваясь.

– То, что здесь происходит, – мерзость!

– Чего? – тупо моргая, уставился он на Изабеллу.

– Ты что творишь, пес?

– Я? – изумился Блор. Вид у него был откровенно пьяный, и вряд ли он хорошо соображал.

– Второй день не появляешься на людях и никого не допускаешь к себе. Ты чего добиваешься?

– Ничего, – раздельно ответил он. – До тебя еще не дошло? Я проиграл. Совсем. Все. Так что дай выпью, а ты иди отсюда.

– Ты откуда такой взялся? Проиграл он! Никто не добивается одних успехов. Такого просто не бывает! Вставай, трус несчастный! Немедленно! Нечего бессмысленно надираться, после того как потерпел поражение! Этим ты только радуешь всех своих врагов, ввергаешь в печаль друзей своих и теряешь чувство чести! Жизнь не закончилась, и ты отвечаешь не за одного себя! – она шагнула вперед и неожиданно ловко залепила мужу крепкую оплеуху.

Блор качнулся на стуле от толчка, в глазах вспыхнула ярость, и Изабелла только на самолюбии не отступила, удержав себя.

– Ага, – удовлетворенно сказала она, – гнев еще сохранился. Ты не умер и зря принялся себя раньше срока закапывать в могилу.

Секунда, вторая, третья.

Он поднялся, с ошеломленным видом рассматривая женщину с нехорошим прищуром, как глядят перед тем, как выхватить меч и зарубить.

– Я уж решила: ты недостоин называться фемом. Нет, похоже, все же не мужик, – и врезала вторично, вкладывая в удар всю силу. – Вот так, – пробормотала с откровенным удовольствием. – Давно мечтала. Претендуешь на власть – будь любезен не валяться на манер гниющего трупа и не жалеть себя, стеная. Слишком легко тебе давались победы, разучился держать пинки. Потерпев поражение, настоящий предводитель опять выйдет на поле с уверенностью в своих силах и людях. Надо высматривать слабые места у врага с зоркостью орла, а не пить пиво и плакать. Ты недостоин своего места, – гневно заявила, – разве можно позорить себя, позволяя наплевать на все и отвернувшись от всех? Прославься же новым подвигом, даже злодейством, но не губи душу! Лучше погибнуть со славой в бою, сокрушая врагов во славу Воина, чем так.

Она в третий раз ударила по лицу. Не сдерживаясь, хоть чем-то задеть, если слова не доходят.

– Спасибо, – неожиданно спокойно сказал Блор.