стереотипов, но я абсолютно индивидуальна, и мой пол подвижен». Вы могли бы подумать, что только в либеральном Массачусетсе общественная школа могла одобрить такое мероприятие для подростков. Но вы бы ошиблись. На протяжении минувшего десятилетия или около того хорошо организованное движение, в общем и целом оставаясь вне поля зрения родителей и общества, работало над тем, чтобы революционизировать учебные планы и культуру в общественных школах страны. Его цель: стереть с лица земли «гегемонистскую гетеросексуальность» — традиционный взгляд, согласно которому гетеросексуальность — это норма, в пользу нового воззрения, которое не просто терпит гомосексуальность, а активно поощряет экспериментирование с таковой, точно так же как и с многообразием бисексуальности, трангендеризма и транссексуальности. Образовательный истеблишмент с энтузиазмом подписался под этим… Это движение за «квир-перемены» в общественных школах, как это формулируют активисты, началось со сдвига в понимании гомосексуальности элитой… Последовали успешные усилия сделать гомосексуальность нормой в культуре, включая мощное давление за однополые браки, призыв гомосексуалистов в армию и другие признаки гражданского равенства. За этой воинствующей позицией стояла радикальная новая академическая идеология под названием «квир-теория». …Квир-теория доводит до крайности идею о том, что все половые различия и поведение представляют собой результат не природы, а социального обусловливания, на их жаргоне — «социально сконструированы». Для сторонника квир-теории любые недвусмысленные и неизменные представления о естественной половой или сексуальной идентичности — принудительное посягательство на нашу личную автономию, нашу свободу переизобретать наше половое «я», как нам хочется… Длинный список организаций, поддержавших программы ЛГБТ [лесбийское, гомосексуальное, бисексуальное, трансгендерное] образование в школьных классах, включают Американскую психиатрическую ассоциацию, Американскую ассоциацию библиотекарей и Национальную ассоциацию социальных работников. Ни одна организация не была в своей поддержке более стойкой, чем GLSEN [Сеть образования гомосексуалистов, лесбиянок и натуралов] и Национальная ассоциация образования609.

Так почему же Макклоски дважды поместили в психиатрический стационар? Потому что его сестра предпочла видеть в нем душевнобольного, а не человека, сделавшего трудное и меняющее всю жизнь решение, и потому что запиранием людей занимаются психиатры. Как это изложил Антон Павлович Чехов (1860‒1904): «Раз существуют тюрьмы и сумасшедшие дома, то должен же кто-нибудь сидеть в них. Не вы — так я, не я — так кто-нибудь третий»610.

Ролевые обязательства и психиатрическое принуждение

Уверенность Лауры Макклоски в том, что ее брат «безумен» и подлежит «лечению» «психического заболевания», неважно, нравится это ему или нет, разоблачает глубоко «политический» характер процесса психиатрической госпитализации. В то же время он демонстрирует, что этот процесс не имеет ни малейшего сходства с диагностикой и лечением заболевания, проводимого с согласия пациента.

С медицински научной точки зрения заболевание представляет собой физико-химическое расстройство тела человека. Поскольку тело принадлежит его владельцу (пациенту), врач может получить доступ к нему, т.е. ставить диагноз и проводить лечение, только с согласия пациента.

Страдания, которые Макклоски причинил своей семье, особенно сестре, не проистекали из его тела. Они проистекали из его отношений с ними, в частности — из того, что они воспринимали как его неисполнение ролевых обязательств перед ними.

Я начал эту главу с замечания о том, что нашим самым основным, хоть и недобровольным «соглашением» с собратом-человеком является устанавливаемая хромосомно, а позднее определяемая социально и легально половая идентичность. Я хотел бы теперь разобрать этот важный момент подробнее.

В современном мире мы привыкли думать об обязательствах как о долге, который мы обретаем потому, что принимаем его добровольно, примером чему служат открыто оговариваемые соглашения или контракты. Однако это лишь малая часть наших обязательств.

Мы, современные люди, видим в себе индивидов. Так было не всегда. Идея индивида частично представляет собой экзистенциальную фикцию. Нет и не было никогда человека в полной изоляции от других людей. Мы существуем только в отношениях с другими611. В архаичном мире и в сегодняшних племенных обществах общественные отношения регулируются статусом, т.е. обязательствами, относящимися к роли человека в семье и в обществе. Следуя классической формулировке сэра Генри Мэйна, «…можно сказать, что движение прогрессивных обществ было до сих пор движением от статуса к контракту»612.

Очевидно, однако, что сотрудничество между людьми не может полностью опираться на договоры, регулируемые законами, что должна быть большая сфера человеческих отношений, регулируемых обязанностями, вытекающими из ролей. Некоторые роли мы принимаем добровольно, — например, муж или жена, врач, учитель и т.д. И от нас часто ожидается — сочетанием обычая, права, морали и того, что лучше всего определяется как «ролевая обязанность», — исполнить нашу роль, быть верным или преданным ей613.

Вдобавок к ролям, которые мы принимаем на себя добровольно, имеются другие, которые нам назначаются или предписываются, например — роль ребенка. Никто не просит, чтобы его родили. Никто не выбирает и того, будет ли он мальчиком или девочкой, христианином или евреем, американцем или венгром. Имеется множество иных ролей и статусов, предписываемых ребенку, и в дальнейшем от него ожидается исполнение соответствующих этим ролям и статусам обязанностей. Важность таких ожиданий демонстрирует богатство нашего словарного запаса для описания корректного исполнения ролевых обязательств, например надежность, безотказность, преданность, верность, благочестие, приверженность, солидность.

Настоящим источником затруднений Макклоски была его «неверность» своей роли мужчины как сына, брата, мужа и отца. Ни к заболеваниям, ни к медицине это не относилось никак. В принципе, отрицание собственной половой роли напоминает отрицание собственной роли члена определенного религиозного сообщества или гражданина определенной страны. Можно отметить в этой связи, что в некоторых ортодоксальных еврейских кругах есть обычай: если ребенок вступает в смешанный брак, от его семьи ожидается проведение шива (отпевания) по нему, как если бы он умер, а затем прекращение общения с ним.

В случае Макклоски разные члены его семьи по-разному отреагировали на его желание «обратиться» из мужчины в женщину. Его мать приняла его решение. Жена и дети его не приняли и разорвали общение с ним. Сестра приняла таковое за симптом «психического заболевания и опасности для самого себя», успешно инициировав против него психиатрическое насилие.

Заключение

Сотни лет психиатры рассматривали социально неприемлемые виды сексуального поведения как симптомы острых психических заболеваний. Они делают так и сегодня. Роль психиатра как агента социального контроля не изменилась. Изменились социальные соглашения касательно сексуального поведения614.

В 2000 г. Американская психиатрическая ассоциация заменила термин «транссексуализм» на «расстройство половой идентичности». Что такое расстройство половой идентичности? Это транссексуализм. В DSM-IV содержится описание на трех страницах, завершающееся утверждением: «Специфического теста для диагностики расстройства половой идентичности не имеется»615. Неважно. Это настоящая