нашей армии в Иран. Нас насторожило, что в миссию включены специалисты по нефти и эксперты по Советскому Союзу – фактически речь шла о подготовке специальной операции по минированию англичанами нефтепромыслов в Баку. Главной задачей англичан было не подпустить немцев к нашей нефти. Интересы же Советского Союза в снабжении страны и армии нефтепродуктами имели для англичан второстепенное значение. Английская разведка настойчиво стремилась создать надежную базу для диверсионных операций в Закавказье. Поэтому с июля-августа 1941 года их разведчики значительно активизировали свои контакты с националистическими элементами. Они стремились попасть в районы Грозного, Майкопа, где была опасная оперативная обстановка в связи с оживлением бандитизма, усиленно изучали Закавказский театр военных действий. Полученные из Англии материалы об этой миссии указывали на ее роль в сотрудничестве с нами при проведении совместной советско-английской операции по занятию Ирана и искоренению там немецкого влияния. Однако то обстоятельство, что англичане с новой энергией приступили к проработке старого плана по выводу из строя наших нефтепромыслов, вроде бы уже сданного в архив и пылящегося на полках с 1940 года, заранее обрекло их усилия на неудачу. Ведь мы были осведомлены еще за год до начала войны об основных направлениях английских усилий, и это облегчило соответствующие меры противодействия по линии советской разведки и контрразведки.

Мы, занимавшиеся Закавказским направлением, помнили, как резко реагировал Сталин в 1940 году на данные нашей разведки о возможных бомбардировках бакинских промыслов, хотя наша группировка в Закавказье в конце финской войны была усилена. События получили новый разворот. После анализа этой информации в Центре приняли решение значительно усилить аппарат НКГБ Грузии, Армении и Азербайджана, поручив ему «разрабатывать» английскую миссию, принимая необходимые меры на месте. Сложность заключалась в том, что, с одной стороны, этим должен заниматься аппарат НКГБ Грузии, а с другой – военная контрразведка Закавказского округа. Но опыта в подобных мероприятиях у них было мало. Тогда из центрального аппарата контрразведки в Тбилиси командировали начальника отделения по работе против англичан и американцев Нормана Михайловича Бородина. Это был интереснейший человек, который работал нелегалом в США, американец по происхождению, родившийся за границей. У него был псевдоним «Гранит». Он являлся крупным нашим нелегалом-разведчиком (помощником Ахмерова), о котором в очерках внешней разведки написано крайне мало. Бородина по приезде вместе с Ахмеровым в 1939 году из США (в отличие от Ахмерова, который остался в резерве 1-го управления, в связи с предстоящими крупными событиями, а также переоценкой тех материалов, которые у нас имелись по английскому и американскому посольствам) было решено использовать как организатора работы против английской и американской разведок в Москве. Он показал себя как очень результативный работник: ему принадлежит личная заслуга в перевербовке ряда американских, английских журналистов и дипломатов.

По линии 2-го отдела НКВД в мероприятиях англичан и грузинских националистов в Закавказье участвовали С. Волокитин и Г. Рогатнев. Последний провел успешную операцию по внедрению агента «Шаховского» в грузинский профашистский националистический легион, эффективно действовавший в глубоком немецком тылу и в Италии вплоть до 1945 года.

Надо пояснить, что в работе англичан и американцев в СССР накануне войны можно выделить две линии. Одна связана с политической разведкой. В Англии этим занимался Форин-офис, у американцев – Госдепартамент, а также дипломаты и журналисты. Мы об этом хорошо знали, поскольку нам в конце концов удалось подобрать ключи к шифропереписке американского и английского посольств. Мы были в курсе почти всех действий против нас. Прямой разведывательной деятельностью занимался военный атташат Англии в СССР. Сотрудники его аппарата активно вели визуальную разведку советских военных объектов. Однако и у англичан, и у американцев была одинаковая слабость – любовь к русскому балету, а вернее, к балеринам Большого театра. Поклонниками их таланта стали молодой неженатый сотрудник американского посольства Л. Томпсон, военный атташе Д. Файмонвил, военно-морской атташе Д. Берил и др. Позднее, уже после войны, Л. Томпсон, приехав в СССР послом, будучи женатым человеком, регулярно приглашал к себе в посольство на ланч своих знакомых балерин Большого театра. Надо сказать, что послы США и Англии в Москве до войны (Буллит и Криппс) тоже являлись большими поклонниками русского балета.

Норман Бородин был послан в Тбилиси начальником сводной оперативной группы для того, чтобы должным образом наладить порядок в обслуживании английской миссии, чтобы там не были трафаретно использованы наружное наблюдение, подставы агентуры, и главное для нас тогда – выявить практическую конспиративную деятельность англичан. Бородин решил эту задачу: связи англичан были установлены. Член миссии Локхард, который являлся специалистом по иранской и кавказской нефти и мог реально оценить наши топливные возможности, по нашему представлению был отозван из СССР. Англичане не были заинтересованы в обострении отношений.

В годы войны на Кавказе ни одна диверсионная операция, задуманная при поддержке англичан, а затем немцами, не завершилась успехом. Хотя противник настойчиво искал наши наиболее уязвимые места.

Усилия советской разведки и контрразведки в Закавказье и Иране в значительной мере обеспечили устойчивое снабжение горючим частей Красной армии и стабильную работу бакинских нефтепромыслов.

Немцы также считали Кавказское направление наиболее уязвимым с точки зрения диверсионной работы против нас. Противник опирался на широкую агентуру из местного населения, проживающего на сопредельной территории. Поэтому немцами при составлении планов диверсионной работы всегда учитывалась объективная база проведения такого рода операций. Немцы имели также сильные позиции и в Иране, и в Турции. Кстати сказать, в то время четко прослеживалась связь чеченских бандформирований с турецкими спецслужбами. Но Турция в силу ряда причин вела себя осторожно – для нее чеченская, кавказская карта была разменной монетой. Она находилась в хороших экономических отношениях с СССР и не хотела их портить. А советско-германский пакт о ненападении означал для турок, что немцы не будут их поддерживать в спорах с Советским Союзом, так как они были заняты войной с Англией и Францией. Перспективы занятия черноморских проливов или англичанами, или французами, или нами в результате каких-либо договоренностей делали позицию Турции особенно уязвимой. И поэтому речь могла идти о диверсионных операциях против Советского Союза не со стороны Турции, а с иранской территории. А турки предпочитали в этот период не ввязываться в обострение отношений с нами, хотя, конечно, подкармливали националистические эмигрантские организации, но сотрудничество с ними осуществлялось всегда на уровне спецслужб.

Немецкое командование в июле-августе 1941 года по линии абвера приступило к практической подготовке нападения на бакинские нефтепромыслы. Противник, однако, преследовал еще одну цель – спровоцировать волнения среди мусульманского населения на Кавказе. В этом деле немцы не могли не опираться на мусульманские националистические