— Спасибо, Тит, — ласково кивнул Федор. — Я всю жизнь мечтал о таком путешествии. Да еще с таким попутчиком, собирающимся развлекать меня разговорами. Только будь осторожен — если твои истории мне не понравятся, я могу сбежать от скуки.

— Никуда ты не денешься, — с широкого лица тюремщика мгновенно слетела ухмылка. — А если дернешься бежать, то я убью тебя лично. Полезай внутрь.

Но Федор замешкался, когда его взгляд упал на Андроника, висевшего позади строя всадников на деревянном кресте, рядом с другим рабом. Они оба были уже мертвы.

Получив пинок в спину, Федор, нагнувшись, влез в повозку для транспортировки пленных, напоминавшую изнутри собачью конуру с железной решеткой на узком оконце и обитую для прочности железными лентами. С ним забрался один из охранников и прикрепил его браслеты к вкрученным в массивную балку кольцам так, что Федор и здесь полулежал, как в подвале. Правда, места здесь оказалось маловато, не развернуться, да воняло так, как будто все пленники мочились под себя, что, в общем-то, смахивало на истину. Хорошо хоть ноги не скрепили цепями.

Хлестнув коня, возница вывел повозку с огороженного частоколом двора на дорогу. Тит, облаченный в доспехи центуриона, ехал в двух шагах от повозки, как тот всадник, которого Федор принял за квестора. Сквозь зарешеченную щель пленный морпех во все глаза смотрел на дорогу, насколько ему позволяла длина цепи.

Место, откуда они выехали, действительно представляло собой развалины какой-то усадьбы, огороженные частоколом и отданные под тюрьму. Видно, бывший владелец происходил из лигурийцев и не очень пришелся по душе римлянам. К частоколу изнутри примыкало несколько бараков, в которых жили солдаты. А снаружи тоже имелись строения, но там, судя по внешнему виду, ютились рабы или мастеровые, из тех, кто обычно обслуживает солдат легиона. Никого из знакомых воинов своей манипулы, кроме Тита, Федор здесь не увидел, все больше склоняясь к мысли, что Тит каким-то образом умудрился перейти на службу в пехотный легион. «Наверное, не побрезговал откровенно грязным делом, и ему позволили, — решил Федор, — или наоборот, Памплоний надумал от него избавиться».

Оставив позади эту странную тюрьму, размещавшуюся вне расположения легиона, телега с узником покатила по дороге. Насколько мог прикинуть Федор, это оказалась та самая дорога, вдоль которой он двигался со своими бойцами, когда пробирался сюда. Вдоль нее стеной стоял лес. Охраняло его всего лишь пятнадцать человек. И у пленного командира разведчиков седьмой спейры ни с того, ни с сего вдруг появилась надежда.

«Может, ребята еще не ушли в горы, — подумал он, под скрип колес разглядывая стволы деревьев, — и прячутся где-то поблизости?».

Но проходил за часом час, а колонна двигалась своим чередом. Всадники ехали, не торопясь, приноравливаясь к скорости телеги. Примерно к обеду дорога пошла вверх, и вскоре процессия добралась до какого-то моста. Федор понял это, услышав стук колес по бревнам и шум реки, раздававшийся довольно громко. Река, похоже, была бурной. Едва телега съехала с настила, как позади неё раздался страшный грохот — мост обвалился.

Возница резко осадил лошадей.

— Это еще что такое? — раздался голос раздраженного Тита, который, развернув коня, поскакал назад. — Юпитер вас порази, почему вы там застряли?

Но в этот момент Федор услышал приятные уху любого воина звуки — свист летящих стрел и крики убитых врагов. Судя по воплям римлян, они не могли поразить врага, спрятавшегося за укрытиями в лесу, и на дороге явно намечалось побоище. Потом несколько стрел с чавканьем вонзилось в его «будку». Тело мертвого возницы тяжело рухнуло под колеса телеги. Затем раздался звон мечей, и вскоре мимо проскакала лошадь без седока. Послышались шаги, мощный удар заставил замок слететь с креплений, а дверь распахнуться. Напротив стоял Летис, снова сменивший римские доспехи на панцирь карфагенянина, с окровавленной фалькатой в руке.

— Ну, чего ты тут расселся? — спросил он таким тоном, словно они расстались пять минут назад. — Вылезай. Надо уходить, пока римляне подмогу не привели.

Но видя, что обрадованный Федор не может сам освободиться от оков, здоровяк Летис залез в телегу и, поднапрягшись, выдернул из стены крепления. А потом вытащил командира наружу вместе с браслетами и соединявшими их цепями.

— Клади цепь сюда, — распорядился он, кивнув на край телеги, под которой валялся в луже крови возница. Федор, не теряя времени, послушно исполнил требование товарища. А Летис размахнулся и одним мощным ударом перерубил цепь, скреплявшую браслеты на запястьях. Чайка развел руки в стороны и вздохнул, осматриваясь по сторонам. Оковы, конечно, мешали, но даже с ними жизнь теперь казалась прекрасной.

Оставшийся позади повозки мост был обрушен в реку в тот момент, когда почти вся конница находилась еще на том берегу. Река в этом месте бурно несла свои воды между высокими, похожими на каньон берегами. С той стороны валялось человек семь или восемь мертвых римлян — со своего места Федор не мог определить точнее — и переступали с ноги на ногу кони, оставшиеся без седоков. На этом берегу тоже лежало несколько трупов. И корчился в пыли один пленный. Рядом с ним сейчас возился Урбал, обматывая его запястья веревкой.

— Ну, как ты? — приобнял Федора здоровяк. — Жив? А то мы уж и не ждали, что тебя из этой тюрьмы когда-нибудь вывезут. Совсем уж наладились на нее напасть.

Морпех сморщился от боли, снова пронзившей тело после таких объятий.

— Жив, как видишь, — ответил он, улыбнувшись через силу. — Как вы узнали, что я там?

— Терис выследил, — просто ответил Летис. — Сообразительный парень. К нам просится, в разведчики.

Федор звякнул обрубками цепей и кивнул на мост.

— Твоя идея?

— Урбала, — отмахнулся здоровяк. — Я бы сам не додумался. Пока мы решали, как тебя оттуда достать, осмотрели все окрестности, нашли мост. Узнали, что этот путь ведет в Геную, и решили попытать удачи здесь, если тебя не казнят раньше. Подпилили заранее.

— А если бы казнили? — удивился Федор.

— Да ты не переживай, — осклабился Летис. — Наш Терис постоянно сидел на дереве, с которого весь двор тюрьмы виден. Только ночью и спускался. Так что, он бы нам знак подал, если бы тебя казнить надумали. А уж тогда мы бы и на штурм пошли за своего командира.

— И много вас осталось? — тяжело вздохнул Федор, ощущая, как на душе становится теплее от этих слов.

— С тобой и Терисом теперь будет снова девять, двое погибли в этом бою, — ответил Летис, указав на мертвых финикийских лучников, лежавших в пыли.

— Их тела надо закопать, — приказал Федор, снова входя в роль командира. — Никто не должен быть уверен, что здесь опять побывали солдаты Карфагена. Пусть римляне сомневаются в этом до тех пор, пока мы не вернемся сюда с армией.

Снова бросив взгляд на связанного Урбалом пленника, Федор узнал в нем своего тюремщика.

— Кстати, — задал он другу давно мучивший его вопрос, делая шаг к пленному, — у меня пропала карта. Ты не знаешь, где она?