— Они убили тебя, Двойник. Но это ничего. Мы найдем того, кто это сделал. Мы убьем его, Двойник, обещаю тебе.

— Тело! — настойчиво прошептала матушка Джеф. — Покажите ему тело!

И она положила свинцовую пластину на лицо мертвеца.

— Здесь так холодно, Волк! А у меня нет сердца, которое согревает…

— Не волнуйся, — сказал принцепс, и Лайам поразился его спокойствию. — Тебе нужно вернуться в твое тело, Двойник. Мы принесли его сюда. Там твое сердце, там ты сможешь согреться. Призрак нерешительно топтался в дверях, глядя на главаря карады. Затем он принялся жалобно всхлипывать.

— Везде так холодно, Волк, и так опасно. Можно, я войду? Люди гонятся за мной, и эти птицы. Все объединились против меня.

— Входи, входи, Двойник. Слушай, ты умер. Понимаешь? Этот тип, Перелос, убил тебя, но тебе нужно взглянуть на свое тело. Оно тебя согреет. Ну, что ты стоишь?

— Тут люди… — сказал призрак, осторожно принюхиваясь и оглядывая помещение.

— Это друзья, — сказал Оборотень. — Они хотят помочь тебе… а тебе нужно войти в свое тело.

Он махнул рукой, показывая в дальнюю часть комнаты:

— Видишь? Там хорошо.

Призрак сделал несколько шагов и остановился опять. Лайама так и подмывало поторопить безумное привидение, но Оборотень являл собой воплощенную терпеливость.

— Ну, давай же, Двойник. Разве ты не хочешь согреться? Разве ты не хочешь вернуться в свое тело? Никто не сделает тебе ничего плохого. Вот посмотри.

Наконец призрак увидел обернутый саваном труп и двинулся к нему мимо Лайама. Шутник и Боулт зачарованно последовали за ним.

— Это я, — удивленно прошептал призрак. Потом он склонился над телом. Длинные белые пальцы прикоснулись к холодному лбу. — Это и вправду я? — спросил он у Оборотня.

— Вправду, — ответил живой вор мертвому. — Ты умер, Двойник.

— А что у меня на губах?

— Это… защита, — произнес Оборотень с заминкой. — Ото всех, кто хочет тебе плохого. Ты понимаешь меня?

Последовала длинная пауза: Двойник изучал Двойника.

— Понимаю, — откликнулся он, наконец. — Так, значит, я умер…

Он снова принялся всхлипывать, спрятав лицо в светящихся ладонях.

— Ну-ну, успокойся, — сказал Оборотень, становясь рядом с призраком. — Мы пришли сюда, чтобы все уладить. Но тут есть один человек — он очень заботится о тебе, и ему нужно кое о чем у тебя узнать.

— Кто здесь?

— Это друг.

Матушка Джеф вытолкнула Лайама вперед.

— Привет, Двойник, — сказал Лайам. Призрачный вор неотрывно глядел в лицо мертвеца.

— Двойник! — подал голос Оборотень. — Это друг.

— Что ему нужно? Я умер.

— Я хочу знать, кто гонится за тобой, Двойник.

Заслышав это, призрак оторвал взгляд от мертвеца и уставился на Лайама.

— Птицы.

— Да, — мягко произнес Лайам. — Птицы. Чего им от тебя надо?

Двойник склонил голову, словно пытаясь что-то припомнить.

— Они хотят, чтобы я им помог. Они говорят, что отдадут мне потом мое тело. Но у меня нет сердца. Тот, у кого нет сердца, никому не может помочь.

— Чего им от тебя надо, Двойник?

Лайам уже и сам это знал, но ему хотелось получить подтверждение.

— Я не могу вспомнить.

Внутренне выбранившись, Лайам вкрадчиво подсказал:

— Возможно, они хотят, чтобы ты пошел на Храмовую улицу?

— Да! — радостно произнес призрак. — Правильно! Они хотят, чтобы я пошел на Храмовую улицу, и говорят, что отдадут мне мое тело, если я сделаю то, о чем они просят! Но мое тело здесь. Как оно сюда попало?

— Мы принесли его сюда для тебя, Двойник. А о чем они просят?

— Они хотят, чтобы я украл птицу. Такую же, как они. Но тот, у кого нет сердца, ничего не может украсть.

— Твое сердце здесь, Двойник. И ты его сейчас же получишь.

Лайам кивнул матушке Джеф, и та проворно сняла пластину с лица покойника.

Двойник вновь принялся всхлипывать и склонился над телом, словно пытаясь к нему прижаться. Матушка Джеф встала и попятилась, жестом велев Лайаму и Оборотню отойти.

Плача и поглаживая свою недвижную оболочку, призрак Двойника медленно поблек и постепенно исчез. Ведьма облегченно вздохнула.

— Ну что ж. Дело сделано. Мы можем завтра же отослать мертвеца в храм Лаомедона. — Она посмотрела на Лайама. — Ну, так что же там с Храмовой улицей, а?

Лайам шумно выдохнул воздух и покачал головой:

— Я еще ни в чем не уверен. Мне нужно хорошенько подумать.

Он взглянул на Оборотня. Тот стоял над недвижным телом приятеля, вытянувшись и сжав кулаки.

— Мы сами его заберем. И похороним по нашим законам.

— Как вам будет угодно, — мягко отозвалась матушка Джеф.

Принцепс повернулся к Лайаму:

— Полагаю, квестор, мне надо бы поблагодарить вас.

Лайам лишь краем уха слышал эти слова, в его мозгу зарождалась невероятнейшая догадка.

— Это безумие! — взорвался Шутник. — За что тут благодарить? Он сам убил Двойника, он всех нас прикончит!

— Заткнись, — велел Оборотень. — Тут тошно и без тебя.

— Ну нет, я не стану молчать! Он чародей! Он заманил нас в ловушку!

— Квестор! — выкрикнул Боулт.

Лайам поднял голову и увидел, как Шутник, приседая и страшно скалясь, идет на него, выхватывая из рукава нож.

«Фануил!» — мысленно воскликнул Лайам и остался стоять, ибо уже был не в силах отразить эту атаку.

А потом Шутник зашатался и тяжело рухнул на груду битой посуды; и нож, звякнув, упал рядом с ним. Оборотень поворотился было к товарищу, но тоже грузно осел на пол, затем повалился на бок и тяжко всхрапнул.

В таверне воцарилось длительное молчание. Нарушил его ехидный голосок матушки Джеф.

— Так-так, Лайам Ренфорд, и вы говорите, что вы — никакой не маг?

Пришлось осмотреть недвижно лежащих воров, чтобы проверить, не поранились ли те при падении. У Шутника на лице обнаружилась пара мелких порезов; в остальном же спящие были в полном порядке.

— Оставим их здесь. Проснувшись, они заберут Двойника с собой, — сказал Лайам. Стражник и ведьма только кивнули, явно не собираясь ему возражать. — Боулт, вы проводите матушку Джеф до дома?

— Да, квестор.

— А вы что станете делать? — рискнула спросить старуха.

— Я ненадолго тут задержусь. Мне нужно подумать.