Джоан замерла в замешательстве:

– Дебби! Боже мой, что?..

Яростно помотав головой, девушка выбежала из комнаты.

Джоан вскочила на ноги и посмотрела на Дэйва.

– Извини. Проклятье! Лучше, наверное, мне пойти за ней и узнать, что случилось.

– Наверное, сейчас я здесь лишний.

– Только не уходи.

– Нет, я лучше пойду. А ты позаботься о Дебби. Увидимся утром.

– Черт!

– Да уж… – Он прижал Джоан к себе, быстро поцеловал и отпустил. Она поспешила в прихожую. Подол рубашки болтался сзади.

Дэйв посмотрел на часы на тумбочке.

Целых полчаса впустую, подумал он. Нет, не впустую. Совсем не впустую.

Он вылез из-под одеяла, стиснув зубы от свежего утреннего холода, и поспешил надеть халат. Затянув его поясом, он отправился в ванную.

Он думал, застегнула ли Джоан лифчик, прежде чем зайти в комнату Дебби.

Девчонка нашла самое неподходящее время вернуться домой.

Бедный ребенок. Вид у нее был ужасно расстроенный. Должно быть, на вечеринке произошло что-то нехорошее.

Что бы там ни было, Джоан наверняка сможет приподнять ей настроение…

Полчаса спустя, с еще влажными после душа волосами, Дэйв подошел к машине. Он бросил на заднее сиденье куртку – мало ли, вдруг дождь или туман – и сел за руль.

Настроение было замечательным. Скоро он снова будет с Джоан.

Возможно, этим вечером им уже никто не помешает. А то пригласить ее к себе?

Тем более, завтра выходной.

А значит, они найдут много способов приятно провести время…

Он свернул за угол и повел автомобиль налево, к дому Глории. При одном воспоминании о ней прекрасное настроение сразу же омрачилось.

Пусть она только будет на месте, подумал он.

Гробить на нее еще один день совершенно не хотелось.

Она должна быть дома, сказал он себе.

Пожалуйста. Разве я много прошу?

Он еще раз свернул и увидел впереди «фольксваген» Глории, припаркованный у ее дома.

Он пробормотал:

– Сука тупая.

А сам подумал: слава тебе, Господи!

Радуясь ее возвращению и негодуя из-за ее рябячьей выходки, Дэйв въехал на участок и припарковал автомобиль позади нее. Он выскочил из машины и бросился к входной двери. Нажал кнопку звонка, услышал, как его трель заливается внутри дома. Подождал.

Ну же, черт возьми! Шевели задницей.

Он прислушался. И вспомнилось время, когда вот так же, стоя здесь, он был рад слышать ее шаги. А ведь это было не так уж и давно…

Как же все могло так быстро перемениться?

Его охватило жгучее чувство вины.

Она сама виновата. Нечего быть такой…

Да где ж она?

Дэйв забарабанил в дверь так, что та затряслась.

– Глория! – позвал он. – Давай открывай. Разговор есть.

Она не открывала.

Ключи от ее дома были у него под рукой, он так и не отцепил их от связки. Нащупав нужный ключ, он просунул его в замок, повернул и, слегка приоткрыв дверь, просунул голову в проем. Гостиная была пуста. В доме царила тишина.

Дэйв распахнул дверь и вошел.

– Глория! – позвал он еще раз.

Она очень громко храпела, да к тому же всегда запирала на ночь дверь своей спальни, так что могла попросту его не услышать. Он прошел по коридору. Дверь в ванную была открыта, внутри никого. Он отправился в спальню.

Дверь не заперта. Кровать не застелена.

Он вошел.

Возле шкафа стоял стул, заваленный одеждой.

На спинке лежал темно-серый свитер. Отсюда Дэйву были отлично видны проверченные в нем дырки. С сиденья свисал подол фиолетовой толстовки, а под ним на полу валялись красные колготки. И на колготках, и на рубашке местами зияли дыры.

Это была та самая одежда, которую Джоан описала ему вчера за обедом. Наверняка Глории пришлось полночи корпеть с ножницами.

Дэйв подошел к стулу. Сколько раз он так же бросал на него одежду? Гораздо чаще, чем Глория. Должно быть, она вчера слишком вымоталась, чтобы закинуть шмотки в корзину.

А может, оставила здесь специально, чтобы придать еще более помятый вид.

Дэйв поднял толстовку и бросил на кровать. Взял следующую вещь. Это оказалась грязная белая футболка. В отличие от остальных вещей, она не была искромсана ножницами.

В нос шибануло запахом пота. Дэйв сморщил нос и отбросил футболку.

Она явно подошла к этому маскараду с душой. Учла все нюансы – даже неприятный запах от одежды.

Он поднял юбку. Джоан оказалась права: похоже, Глория специально прикупила барахло в каком-нибудь дешевом филиале Армии Спасения.

Это была юбка с пуговицей и молнией на боку.

Причем пуговица отсутствовала.

А там, где юбка переходила в пояс, изрядный кусок ткани был выдран с мясом.

Такое ощущение, будто Глория срывала ее с себя.

Глория… или кто-то еще.

Бросив юбку на кровать, Дэйв опустился на четвереньки и принялся осматривать ковер. Пуговицы нигде не было.

Но это не значит, что ее здесь нет.

Он поискал на тумбочке Глории, потом на туалетном столике…

Это безумие, думал он, переживать из-за какой-то дурацкой пуговицы. Она может быть где угодно.

На променаде. Или на пляже. Если кто-то дернул ее за юбку, чтобы сорвать.

Господи, не надо спешить с выводами.

Когда Дэйв поднимал со стула красные колготки, руки его дрожали. Колготки были грязными и рваными, но это, несомненно, постаралась сама Глория.

На стуле осталась только пара черных трусиков. Дэйв поднял и их, подумав, что никогда не видел в гардеробе Глории ничего подобного. Очень маленькие, они состояли из тонкого эластичного пояса и полупрозрачной ткани шириной в несколько дюймов, а к промежности суживались практически до нуля.

Нахмурившись, Дэйв внимательно осмотрел трусики.

Что-то в них вызвало его подозрения, как отсутствие пуговицы на юбке.

Почему? Они ведь не разорваны.

Что-то тут не то, подумал Дэйв.

Он бросил трусики на стул, еще раз взглянул на них и вдруг понял.

Какого черта они делают в самой нижней части кучи? Под колготками, которые снимаются в первую очередь. Трусики должны лежать поверх колготок, а скорее – поверх юбки.

Раз уж на то пошло, они должны были находиться на самом верху кучи. Глория всегда снимала трусики в последнюю очередь, готовясь ко сну, – так и расхаживала в них по дому, пока развешивала одежду и чистила зубы на ночь.