class="p1">Они посмеивались с грустью, под залившим помещение светом обнаружив практически одинаковые ссадины и мелкие ранки, полученные в разных частях города, являющиеся последствием прошедшей ночи в потребности скорее добраться друг до друга.

Ещё многое предстояло сделать и преодолеть, но это больше не пугало…

Теперь Ева знала, что значит вдвоём. Самое нерушимое, крепкое и надежное «сотрудничество».

Это был новый день. В котором нет я и ты. Только мы.

И пока еще можно было беззаботно наслаждаться этим мигом, оба позвонили на работу и сообщили, что сегодня не придут. Случилась авария. Бесценные часы были посвящены исключительно счастью обладания любимым человеком…

Глава 28

Поразительно, как легко и просто стало находиться на ненавистной работе, имея железную мотивацию обеспечить любимой женщине достойное будущее. Нет, эта мотивация у Руслана и раньше проскальзывала, но сейчас — после памятной ночи несколько недель назад — это перешло на совершенно другой уровень. Будто красный на светофоре резко сменился зеленым, минуя промежуточный желтый, и можно стартовать без каких-либо ограничений.

Вот это самое сладкое — полная свобода быть собой и получать от Евы ту же отдачу. В принципе, именно на это парень всегда и надеялся, к этому шел, но уже практически отчаялся. И надо было попасть в эту злополучную аварию, чтобы отношения дали нужный скачок в развитии. Словно на экране монитора во время ЭКГ показатель, находящийся на статичном «дне», резко взлетел до верхней границы шкалы, образовав поразительный зигзаг. Просто молниеносно. Оно ожило. Теперь мир кажется ярче, запахи — ароматнее, люди — сноснее.

Последнее особенно актуально в этой богадельне, полной интриг и козней государственного уровня. Какие там сериалы, фильмы или спектакли — здесь кипит самая натуральная вакханалия, за которой впору наблюдать с ведерком попкорна, только и успевая восклицать «Во дает!». Пару дней назад от онкологии скончался начальник Управления государственной службой и кадрами. Тело чиновника даже земле предать не успели, а шакалы уже вовсю начали заниматься грызней на предмет получения вакантной мясистой должности.

Как и раньше, Руслан с содроганием думал о том, что кто-то способен существовать в этой среде десятилетиями. Как его отец. И ведь не просто существовать, а еще и «развиваться» в ней, пускать корни… Зубы сводило от такой перспективы. Но после признания Евы жизнь действительно стала на порядок легче… Нужно продержаться, выполнить обещание, а там…что-нибудь придумается.

Пару раз за эти три месяца с момента официального трудоустройства его даже вызывали на ковер. Попробуй ляпни что-то не в той компании — а так и случалось, поскольку Руслан только-только вживался в новый коллектив, не зная, кому можно доверять — и привет от «верхов». Когда твой папенька — депутат, бдящий причем, особо не разгуляешься на его территории. Пусть они и функционировали на различных слоях и даже в разных зданиях, Разумовский-старший держал руку на пульсе и следил за поведением непутевого отпрыска.

Парня это забавляло. Ну что он может натворить, перебирая бумажки в отделе рассмотрения обращений граждан и организаций? Самая скучная и нудная работа в мире, которую ему навязали в отместку. Даже Сорокина, с неизменным слюноотделением поглядывающая на него в коридорах, где случайно пересекались, сочувствовала переводу в эту нишу… Бывшая начальница, которую Руслан избегал во время практики, теперь представлялась не самым ярым злом. Вендетта получилась. Так бывает, когда называешь дочь руководителя Управлении финансов, бюджетного учета и внутреннего финансового контроля «панельной вышкой без крыши». Корнелюку совсем не пришлось по вкусу это витиеватое обозначение. Как оказалось, и отцу тоже. Те между собой уже успели договориться, что «дети» должны общаться. А Руслан прямо заявил, что безмозглые профурсетки не в его вкусе…

Прямо сейчас, когда к нему шла, улыбаясь и сияя, вся такая тонкая и воздушная Зефирка, Руслан мог бы бесконечно перечислять, кто в его вкусе.

— Скажи, — поймал и прижался носом к виску, — с чувством, с толком, с расстановкой…

— Я… — начала Ева медленно, ластясь, — тебя… — оставила легкое прикосновение в уголке мужского рта. — Люблю!

— Умница…

Ему едва хватает выдержки не наброситься на нее прямо здесь перед всеми, хотя, как раз девушка и заявляла, что больше никого не стесняется. Но вряд ли ей понравится, если ее сожрут на глазах коллег.

Терпение закончилось еще в ту первую ночь осени, когда Руслан взорвался и уехал… И как-то в нем, в терпении, больше не было надобности. Стоит им только оказаться в коридоре квартиры, он приковывает Еву к себе, вжимая девичью спину в свой пресс, пока та снимает туфли. Коварно и расчетливо. Маньяк, рехнувшийся сталкер, псих — плевать. Проводить десяток часов без нее в этом гадюшнике — пытка, и свое вознаграждение парень привык получать вот так прямо с ходу. За прошедшие несколько недель сценарий повторялся из вечера в вечер…

Отводя короткое облако волос в сторону, оголить изящную шею и припасть к сладкой коже, пройтись губами по холке, перетечь вязкой волной к ключицам, одновременно опоясывая талию девушки… Не прерывая поцелуев в местечко у гортани и впитывая ответную чувственную дрожь, освобождать из петелек пуговку за пуговкой, растягивая «увертюру». Эра быстрого бездумного секса канула в Лету. Еву — пить, вкушать, смаковать.

Как же Руслан любил этот момент — первое прикосновение к ее разгоряченному животу через распахнувшиеся полы рубашки, как сегодня, или смятой к верху блузки. Неизменно сносит крышу от красноречивой реакции этой эфемерной девочки. Она такая беззащитная в своей честности и смущении. Ева затаивает дыхание. Очень шумно вдохнув за секунду до того, как подушечки пальцев сольются с выдающими ее мурашками-предателями. Всегда. Он улыбается шире, вбирая желанный озноб.

Девушка, конечно, больше не противится, не прячется от него в своей броне, но и до совсем уж раскрепощенной умелой любовницы ей далеко. Поэтому Руслан неторопливо играет, миллиметр за миллиметром избавляя от одежды, усиливая предвкушение, нарастающий фриссон на нежной коже…

Всё заканчивается тандемом сплетенных влажных тел на смятых простынях его кровати. Парень ее не отпускает очень долго. Улыбаясь друг другу, счастливые и разомлевшие, они обмениваются неспешными тягучими поцелуями. Он теперь часто ловит себя на мысли, что оно того стоило. Недоверие, процесс завоевания, отталкивание…

— Что будем есть? — спрашивает Ева, тихонько высвобождаясь, чтобы уйти в душ.

— Я закупился вчера, напихал всего — выбери сама. Что быстрее, проще и сытнее.

— Будет выполнено, Ваше Величество.

Шутливо поклонившись, девушка стремительно ретируется, чтобы не светить лишний раз обнаженными прелестями. В ванной у нее уже давно имеется свое полотенце, в которое она облачается после водных процедур и отправляется