– В смысле? – Аламра подняла глаза.

– В смысле есть способ, как ты сможешь послужить этому копыту. Только не здесь. И для этого тебе понадобится вся твердость троекровной.

– Расскажите.

Как только Сыновья разрухи выехали и ворота за ними закрылись, Ублюдки собрались в лавке бондаря. Шесть лиц смотрели на Блажку, сидя вокруг большого прямоугольного стола, занимавшего центральное место в комнате. Овес сидел в торце напротив нее, Мед был по правую руку.

Больше никаких секретов.

– Нам многое нужно обсудить, – начала Блажка. – Мед рассказал вам почти все, но есть еще кое-что, что вам нужно услышать от меня. Но я ненавижу повторяться, поэтому давайте сначала посмотрим, не сядет ли с нами на этом собрании еще один брат.

На лицах Хорька, Меда и Дуболома расцвели довольные улыбки.

– Некоторые из вас считают, что Абрил готов выйти из сопляков, – продолжила Блажка. – Кто его выдвигает?

– Я, – сказал Мед.

Дуболом, сидевший напротив него, дважды постучал по столу.

– Двоих хватит, – сказала Блажка. – Так что давайте сядем на этого свина и посмотрим, куда он нас завезет. Абрил рос в приюте у нас в Отрадной, стал сопляком еще в Горниле, вынес Мелочника… – упоминание павшего квартирмейстера Серых ублюдков несколько омрачило большинство сидевших за столом, – …вернулся в Отрадную после того, как его возлелеяли в Шквале бивней, – а стоит заметить, не все сопляки оттуда вернулись, – и с тех пор усердно работал на благо нашего копыта. Но чтобы стать посвященным братом, мало быть просто хорошим рабочим. И поскольку я его не выдвигала, я хочу услышать это от вас. Мед?

– Он хорошо говорит по-орочьи, вождь. И никогда не уклонялся от обязанностей, насколько я знаю, и еще неустанно стоял в дозоре.

Блажка кивнула и повернулась к Хорьку.

– Абрил хорош в патруле, – сказал он. – Не отвлекается, несмотря на свои ужимки. Держит себя в руках. И копает траншею так же, как я лижу щелки, с рвением и упорством.

– И эта траншея тоже сухая и неподатливая, – пробормотал Облезлый Змей, на что Овес фыркнул.

Блажка продолжила.

– Дуболом? Как он со свинами?

Мясистый большой палец показал вверх.

– Над кулачными боями ему стоит еще поработать, – проговорил Колпак, не дожидаясь, пока его спросят. – С тальваром сносно обращается, а с ножом – слабо.

Мед выступил в защиту претендента.

– Слабо по сравнению с кем, Колпак? С тобой? Это то же, что сказать, что он стреляет хуже, чем вождь. На некоторые стены не взберешься.

– Как с тренчалом? – спросила Блажка. На этот счет у нее было и свое мнение, но она хотела услышать ответ копыта.

– Лучше, чем я сейчас, – сказал Мед, выдавив смешок.

– Вполне хорошо, – сказал Хорек.

Облезлый Змей был менее уверен.

– У него не было возможности потренироваться с движущейся мишенью.

Колпак кивнул подбородком в подтверждение.

– У меня тут тоже есть некоторые сомнения, – сказала Блажка.

Мед с досады почесал свой эльфийский гребень.

– Он убил того оленя, и я уверен, тот не стоял и не ждал его. И потом накормил деревню.

– Овес? – спросила Блажка.

Трикрат сидел тихо, но это было объяснимо: он долго отсутствовал. Овес набрал воздуха в грудь.

– Когда я уезжал, он не был готов. Тот еще шутник, насколько помню, но не то чтобы это было плохо. Однако я верю тому, что услышал, и могу судить по этому. И могу голосовать.

– Колпак, Певчий оставил свой голос тебе, да?

Кивок.

– А Шакал мне, – добавил Овес.

– Хорошо, братья, – сказала Блажка. – Поднимите руку, если считаете, что Абрил готов стать Реальным ублюдком.

Мед, Дуболом и Хорек проголосовали сразу. Ни Овес, ни Колпак руки не подняли. Облезлый Змей колебался. Это было его первое голосование, и он явно разрывался между своей дружбой с Медом, собственными сомнениями и желанием угодить вождю. Почесывая покрытую шрамами руку, он смотрел на Блажку, пытаясь разглядеть, к чему склонялась она. Лицо Блажки ничего не выражало, она держала ладони на столе. Змею нужно было стать увереннее за этим столом и голосовать своим умом. Это было обычным делом для новых посвященных – руководствоваться почтением к вождю, но сердце копыта не должно формироваться льстецами.

На него никто не давил – все уважали традицию.

Наконец, с лишь одним кратким, печальным взглядом на Меда, Облезлый Змей покачал головой.

Блажка посмотрела на Овса.

– Шаку он бы понравился, – решил трикрат. – Да.

– Певчему нет, – заявил Колпак.

Таким образом, решающий голос остался за Блажкой. Копыто наблюдало за ней, выжидая.

В любой другой день она определилась бы за мгновение. Абрилу нужно было больше времени. Но ее разум грызли слова Отца, чтоб его. Ублюдки… черт, да все копыта – мельчали. Им нужны были посвященные братья. Сопляки не были так привязаны к копыту и могли уйти в любой момент. Несколько не вернулось после падения Горнила, несколько крепких претендентов – но еще больше ушло позднее. Блажка не думала, что Абрил собирается покинуть Отрадную, но грядущие дни, скорее всего, принесут новый урожай трудностей, которых хватит и чтобы испытать верность даже самых стойких. Приняв его в ряды копыта, Блажка укрепит не только его верность, но и верность других претендентов. Важно, чтобы остальные сопляки увидели, что заслужить место среди братьев возможно, это подтолкнет их к усердной работе над собой.

И подавив свои возражения, Блажка подняла руку.

Сторонники Абрила бросились хлопать ее по спине и стучать по столу, чем тут же занялись и те, кто за него не голосовал. Это было копыто полуорков, а они не тратили времени на то, чтобы сокрушаться из-за своих разногласий. Посвящение нового брата было поводом для празднования. Нужно было провести еще одно голосование, за Мозжка, но уже не в этот раз. Абрил заслуживал собственного посвящения.

– Кто его приведет? – спросила Блажка, улыбаясь.

– Пусть Колпак, – предложил Хорек. – Он думает, это буду я или Мед.

Худое лицо Колпака уставилось на Хорька, глаза не моргали.

– И-и-или, – протянул Хорек, – может, Овес?

Овес пожал плечами.

– И что я ему скажу?

Веселье, воцарившееся в комнате, казалось, стало осязаемым.

Озорная улыбка чуть не расколола лицо Хорька пополам.

– Скажешь, что вождь напилась и разделась догола, чтобы станцевать перед всеми.

Теперь настал Блажкин черед пристально на него посмотреть.