Пришлось побегать. Разгрузил машину, только бочку и железный денежный ящик оставил, в полной темноте спустил машину и снизу подогнал к обрыву задом. Полметра провал, между берегом и кузовом, но я поставил так задний борт, что он как пандус. А потом по одному мотоциклы загнал внутрь. С трудом, но борт закрыл. Кстати, пулемёты на колясках – это МГ-08, только не станковые, а ручные с прикладами и пистолетными рукоятками. Удобные машины. А «Мадсен» под русский патрон. Его я себе планировал оставить. Потом поднялся наверх и, отъехав к роще, загрузил всё остальное, накидав поверх мотоциклов, скрыв их под грудой вещей и оружия, завязал шнуровку тента у заднего борта, привязал поводья коней, сел за руль и покатил в объезд города дальше вслед за нашими. Двигался я в сторону Варшавы. У полковника была просто восхитительная карта, со всем подробностями, отметками бродов, так что, думаю, буду там уже завтра ночью. Точнее, я планировал ехать по ночам, днём отсыпаясь. До Варшавы тут чуть меньше трёхсот километров, предельная скорость у грузовика тридцать, а поеду километров двадцать в час. Нет, за эту ночь не успею, а вот за следующую вполне. Тут самая большая проблема на наших не нарваться, районы заполнены нашими войсками. Где отступающими, где прибывающими. Пока ещё неразбериха идёт.

Думаю, мне везло, и я под утро на вторую ночь добрался до Варшавы. Нет, наших я не один раз встречал, и останавливали, бывало, расписка от полковника помогала. Некоторые офицеры знали германский, с уважением встречали информацию о захвате боевой техники у врага. Это они про грузовик думали, про мотоциклы я не говорил, да и не давал смотреть, что внутри. Тем более я не военный. А вот так, я юнкер, офицером и военным стану после выпуска из училища. Не гражданский, но и не призванный, посередине. Лошади сильно мешались, что к задку привязаны были, так я их продал. Какие-то дворяне были, заплатили три цены, сами предложили, торопились, и забрали с сёдлами.

Выспался я в лесу на подъезде к городу, и часов в одиннадцать дня, запустив движок, бочка наполовину опустела с таким расходом топлива, но машина пока тянет, да и новая она, этого года выпуска, покатил в город. Для начала я узнал у прохожих, счастливо миновав военные патрули, где находятся издательства, обзвонил их с почты, тут предоставили телефон, снял номер в гостинице, куда перенёс свои вещи и трофеи, из тех, что решил себе забрать, и подъехал к штабу. Я планировал сделать себе имя, и я надеялся получить награду. Поставив машину у здания, где было командование Северо-Западного фронта, я забежал внутрь и сообщил дежурному офицеру свои данные и выдал информацию, что в бою у города Ченстохова захватил грузовой автомобиль германцев с бою и три мотоцикла с пулемётами. Трофеи снаружи, я готов их передать русской армии.

Дальше, пока тот сообщал полученную информацию выше, я уже отвечал на многочисленные вопросы журналистов у грузовика. Позировал с трофейными карабинами и пулемётами на плече фотографам. Тут и генералы появились, включая командующего фронтом Жилинского. Отбил положенные шаги, вскинул руку к виску, а форму я привёл в порядок, хотя видно, что та не простую дорогу выдержала, ну и доложился по трофеям. Передал адъютанту командующего документы убитых мной германских офицеров и солдат и все бланки от полковника, включая документы на деньги в денежном ящике. Дальше несколько солдат начали разгружать грузовик, чтобы множество свидетелей, что стекались на площадь, увидели трофеи. На руках все мотоциклы спустили, и мы на их фоне фотографировались с генералами. Для газет и себя. Я попросил фотографов мне прислать готовые фотографии в училище. На моё имя, дав каждому по пятёрке рублей. Клятвенно обещали прислать. Жилинский при свидетелях сообщил, что я буду представлен к награде, а в училище на имя его командира будет отправлена благодарственная телеграмма.

Техникой уже занимались, какому-то офицеру поручили, несколько прибывших солдат из автороты штаба изучали трофеи. Мотоциклы – это новинка, особенно с колясками и пулемётами. В общем, разобравшись с управлением, угнали всё в гараж, имущество из грузовика, палатка, деньги, всё финотдел штаба фронта оформлял. А куда всё это отправят, я не знал. Меня пригласили в штаб, и там несколько офицеров поочерёдно опросили, всё, что было, что видел, написали рапорт по моим воспоминаниям, по ним я полковника отпустил, что те одобрили. Остальные погибли в схватке. В общем, отпустили меня только в четыре дня. Поблагодарили за патриотизм и отвагу, и больше я не нужен. Сходил и купил на железнодорожном вокзале билет в лучший вагон, двухместное купе. Зашёл в оружейный магазин и купил большую оружейную сумку. Вернулся в гостиницу, отдал форму в чистку, точнее в стирку и глажку, а сам, поужинав, мне в номер принесли, чистил оружие до вчера и потом лёг спать. Себе из трофеев я пистолеты офицеров оставил, пулемёт «Мадсен», карабин Мосина, все патроны к русскому оружию и шесть ручных германских гранат. Всё это убрал в свежекупленную оружейную сумку. Как раз вошло. Ну и штык-нож к германскому карабину. Остальное всё трофеями досталось русской армии. Кстати, журналистам списки переданного русской армии захваченного мной имущества я передал. Именно переданного, а не то, что взял. Там много что не вошло, не только отложенное оружие, но и карманная мелочь, деньги.

Ранним утром, позавтракав, я покинул гостиницу, и пролётка отвезла меня на вокзал. Поезд уходил в шесть утра, вот и пришлось вставать так рано. С собой у меня была провизия в корзине, хватит до Москвы. Тут прямой шёл через Минск. Пока вещи свои разместил в багажном вагоне, а с собой взял только саквояж с личными вещами. Устроился на месте, тут уже был пассажир, пожилой профессор медицины, как он представился. Я устроился и, заметив мальчишку-разносчика с пачкой газет, его окружили желающие приобрести свежую прессу, выбежал наружу и успел купить шесть последних. О да, на первых полосах всё обо мне, я у трофеев с генералом Жилинским хорошо смотрелся. Читая на ходу, вернулся в купе и сел на место, машинально беря стакан с чаем. Проводник принёс. Их двое на вагон, пока один проверяет билеты, второй обслуживает. А чуть позже поезд начал движение, и вскоре мы покинули Варшаву.

Четыре дня поезд шёл к Москве, мог и быстрее, но часто встречные воинские эшелоны шли. Профессор ехал в столицу, так что мы расстанемся в Москве. Тот на меня поглядывал в первое время с предубеждением, но такое соседство сказывалось, завязывались разговоры, я как-то возразил на его речь о медицине, та шла, ранениях в живот, и привёл свои доводы. Ещё бы, я же фельдшерское училище почти закончил в прошлых телах, так что знал, что говорю. Опыт будущего. Тот замолчал на полдня и серьёзно обдумывал, что я сказал, что-то записывая в блокноте. А потом расспрашивал, что и почему. В общем, три оставшихся дня мы о медицине только и говорили, я описывал разные методики лечения тех или иных болезней, которые ещё не применяли, какие лекарства, из чего они состоят. Много информации выдал. Ну, а когда покидал купе, поезд стоял на вокзале в Москве, профессор сказал:

– Всё же, юноша, подумайте хорошо. Лучше стать врачом, чем военным. Военных много, а хороших врачей мало.

Я тому сказал, что недоучившийся медик, учился у известного иностранного врача, вот он и возбудился.

– Спасибо, я подумаю, – слегка склонив голову, кивнул я.