– Сегодня никуда не идем. Остаемся здесь.

– Опять? – Джейк решительно поднялся, выплескивая чай из своей кружки на землю. – Я обошел эти развалины пять раз. Куча старого хлама. Она мне уже глаза намозолила!

– Что ты имел в виду, когда сказал, что он вернется? – продолжала допытываться Тисса. – Почему таким зловещим тоном? И почему мы не можем уйти?

– Потому что чем больше времени пройдет, тем сильнее он станет.

– Но ты говорил, что каждый, кто поворачивает обратно на этом пути, погибает.

– Да.

– Значит, Дик мертв? – Она произнесла это так, словно только сейчас осознала смысл моего предупреждения.

– Скорее всего.

– Тогда как он может вернуться?

Тисса хмурилась, озадаченно глядя на меня, а потом брови ее вдруг приподнялись, губы скривились беспомощно, но тут же сжались в суровую линию. Она мотнула головой и произнесла со злостью и обидой:

– Нет, я ничего не хочу знать! И не говори мне. Все равно я ничего не понимаю в этом твоем безумном мире, в который ты нас притащил.

Напоминать о том, что они сами пришли в этот мир, не имело смысла.

– Да все будет нормально, – снисходительно заметил Джейк, вновь поворачивая все события на рельсы привычной реальности. – Этот придурок побродит один, замерзнет и притащится обратно. А я еще подумаю, пускать ли его в палатку.

Тисса повернулась к нему и заявила, противореча себе самой:

– Нет! Ты все еще не понимаешь, что здесь происходит! Ты пытаешься объяснить все происходящее с нашей, нормальной точки зрения. А здесь все не так. И если раньше мы хотя бы находились среди людей, то теперь одни. В горах. И сами не можем повернуть назад.

Она с ужасом посмотрела в ту сторону, откуда мы недавно пришли и где скрылся Дик. Отступила назад, чтобы даже случайно не шагнуть на тропу, ведущую к леднику.

– И сколько надо пройти, чтобы твое отступление засчитали? – насмешливо спросил Джейк, наблюдая за девушкой. – Метр? Два? Километр?

– Не знаю, – сказал я честно. – Но я видел тела тех, кто повернул назад. Иссохшие мумии. Казалось, они год пролежали в пустыне. Скелеты, обтянутые почерневшей кожей.

– Все, хватит! – резко оборвала меня Тисса. – Давайте не будем больше обсуждать это. Просто дождемся ночи. Он ведь придет ночью, не так ли? – Она хмуро посмотрела на меня, и я и увидел в ее глазах мрачное понимание, от которого ей самой хотелось бы избавиться.

День тянулся тягостно и уныло. Аркарам затихла, предвкушая наступление сумерек, чтобы посмотреть, как люди справятся с новым испытанием. Джейк снова и снова с разных ракурсов фотографировал уже надоевшие пейзажи. Тисса сидела рядом с палаткой, стараясь не выпускать меня из виду.

– Это же священное место, – произнесла она, не выдержав долгого молчания. – Сюда не должна попадать никакая… нечисть. – Последнее слово было произнесено с запинкой, не слишком уверенно.

– Время все меняет, – ответил я ей. – Часто силу и магию земле дают люди. Как только они уходят, уходит и защита.

Говорили, что настоятель монастыря ринпоче Цатул был мудрым человеком, очень уважаемым кайлатцами. Он единственный позволял первым альпинистам подниматься на вершину Матери Всех Богов, хотя и считал это кощунством. И не уставал молиться за белых людей, надеясь, что высшие существа вернут им разум, которого они лишились, раз осмелились ступать на священную землю горы. Снабжал экспедиции продуктами и предоставлял ночлег, а также защищал от сущностей, которые летели по следам безумных путешественников, направляющихся на запретные склоны. Теперь, когда эти земли опустели, защиты больше не было.

– Ты не пошел за Диком, – сказала Тисса, рассеянно наблюдая за тем, как я точу кухри.

– Как видишь, нет.

– Хотя, наверное, такой, как ты, должен был броситься следом, чтобы постараться спасти, – продолжила она размышлять вслух. – Рисковал бы своей жизнью ради другого человека. Почему ты не сделал этого?

Ее взгляд обжигал и настойчиво требовал ответа.

– Мне не настолько симпатичен Дик, чтобы рисковать ради него жизнью, – ответил я, сдерживая улыбку.

– Рай, я серьезно! – воскликнула она, сердясь на меня за неуместное веселье.

– Ну хорошо, давай серьезно. Если бы я отправился за ним, погиб бы наверняка. И ты осталась абсолютно беззащитной.

Тисса подалась вперед, ее синие глаза сузились, внимательно вглядываясь в мое лицо.

– А если бы я пошла обратно… Ты бы пошел за мной?

Я промолчал. Она прочитала ответ в моих глазах и не смогла сдержать улыбки, сначала радостной, а затем высокомерно-горделивой. И с видом королевы величаво повела головой в сторону Джейка, подходящего к нам.

– Ну? – спросил он весело. – Как проходит подготовка к возвращению нашего друга?

– Успешно. – Я показал ему наточенный кухри и убрал в ножны.

– Представляю, что скажет Дик, когда ты выйдешь встречать его с ножом, – рассмеялся мужчина.

До вечера он продолжал изощряться в остроумии, предлагая мне, по примеру героя фильма-боевика, устроить по периметру лагеря несколько ловушек, настрогать кольев, лучше осиновых, и выкопать пару волчьих ям. Я не обращал на него внимания. Но шуточки, становящиеся все более скабрезными, утомили Тиссу, и она нежно посоветовала ему замолчать.

В неуемной веселости Джейка мне слышалась нервозность и тягостное ожидание опасности. С приближением темноты его оптимизм улетучился.

Во время ужина мы молчали. Говорить было не о чем. Мои спутники поглядывали на дорогу чаще, чем в собственные миски. Мы все ждали, даже те, кто не признавался в этом.

– Идите в палатку, – сказал я, когда небо начало гаснуть, а пики гор вспыхнули красным золотом заходящего солнца.

Джейк тут же удалился, не дожидаясь еще одного приглашения. Тисса тоже поднялась, но затем посмотрела на меня хорошо знакомым, пытливым, оценивающим взглядом:

– А ты уверен, что Дик вернется?

– Уверен. Иди спать, Тисса. И не выходи из палатки, пока я не позову.

Она задержалась, легко коснулась моего плеча, словно благодаря за заботу или прося извинения за опасность, которая мне грозила, а может быть, просто желая получить немного моей уверенности. Отвернулась и ушла, плотно закрыв за собой клапан.

Я остался наедине с разрушенным монастырем и горами.

Темнота вокруг наполнилась звуками – шелест ветра, шорох молельных флажков, скрип камней, словно кто-то невидимый в темноте передвигал их, пытаясь вернуть постройкам первоначальный вид, приглушенные голоса Тиссы и Джейка, обменивающихся отрывистыми, сухими фразами. Свет в палатке погас, и мне почудилось, что пространство вокруг вздохнуло свободнее, расправило огромные мягкие, черные крылья, усыпанные звездами. Поглотило маленький человеческий дом, сделав его частью себя, как еще один безымянный камень или осколок скалы.