классы. «Руссы» не только торговали рабами на невольничьих рынках Востока и Византии, в их хозяйстве применялся труд рабов.

Времена легкого рабства у славян и антов, о котором с удивлением писал в VI в. Маврикий, прошли безвозвратно.

Мы уже указывали на сопроводительные погребения рабынь в богатых курганах X в., свидетельствующие о развитии рабства. Древнейшие письменные источники говорят о рабстве на Руси. При этом мы имеем в виду не ту торговлю рабами, за которую, по свидетельству Вениамина Тудельского, Русь получила прозвище Ханаана. Нет никакого сомнения в том, что труд рабов широко использовался в хозяйстве князя киевского, «всякого княжья», «великих» и «светлых» князей и бояр, дружинников, «лучших мужей» и прочей княжой и не княжой, «земской» родоплеменной и феодализирующейся знати.

В древнейших дошедших до нас источниках, договорах Олега (911 г.) и Игоря (944 г.) с Византией, заключающих в себе нормы еще более древнего, не сохранившегося «Закона Русского», закона, основанного на обычном праве и отразившего жизнь и быт, порядки и обычаи, установившиеся среди «руссов» — воинов-купцов, дружинников-торговцев, мы находим упоминания о продаваемом «полонянике», «челядиннаа цена» («челядинной цене»), об украденных или беглых челядинах и т. п. Ольга «предает» разбитых древлян «работе», т. е. обращает их в рабов. О челядине и холопе говорит древнейшая «Русская Правда» Ярослава, о холопе и робе (рабыне) — «Правда Ярославичей»[327]. О рабе ремесленнике-оружейнике говорит «Житие Святого Олафа»[328]. О селах «огневитины», или «огневщины», т. е. челяди, говорит договор Владимира с камскими болгарами[329]. Сотни человек челяди жили в селах князей в XI–XII вв.[330] Рабы были в хозяйстве у матери Феодосия Печерского и с ними он работал[331]. Малуша, мать Владимира, дочь полулегендарного Малка Любчанина, родом из того города, от названия которого он получил свое прозвище, была рабыней — ключницей Ольги[332]. Раб — первая категория эксплуатируемого населения Руси. Налицо первое деление общества на классы, деление на рабов и рабовладельцев. Об этом делении говорит В.И. Ленин в «Лекции о государстве». Выделившаяся из родоплеменной, общинной организации верхушка — князья, бояре, «старая», «нарочитая чадь» и прочие «лучшие люди» — превращается в господствующий класс, базируясь, во-первых, на своем экономическом могуществе, во-вторых — на грубой силе, силе своей дружинной организации и, в-третьих — на эксплуатации рабочей силы раба в своем хозяйстве. Все это еще больше усиливало господствующую верхушку, ослабляло прочих общинников и приводило к тому, что путем или открытой эксплуатации, действуя силой оружия, или ссуд, кабалы, «ряда» и т. п. господствующая знать распространяла свое влияние, а следовательно, свою власть и эксплуатацию на своих бывших соплеменников, сородичей, сообщинников. Патриархальное рабство перерастает в феодальные формы зависимости.

«Челядь» — первая категория зависимого населения во времена «Закона Русского», договоров русских с греками, «Русской Правды» и начальной летописи. Эта сложная, в то же самое время аморфная социальная категория вырастает из патриархального рабства.

В глубокой древности термин «челядь», «челядо» означал семью, детей, лиц, подчиненных власти отца, патриарха. Позднее в состав семьи входили пленные, причем сами пленные могли быть рабами, слугами, а иногда, по прошествии определенного срока, «свободными» членами семьи и «друзьями», как говорит о подобного рода явлении Маврикий Стратег. Еще позже, в IX–X вв. и во времена «Русской Правды», «челядь» обнимает собой разновидности феодальной дворни, вышедшей из патриархальной familia; термин живет и в процессе своей жизни заполняется новым содержанием, обнаруживая, однако, тенденцию к исчезновению. По своему содержанию он столь же сложен, сколь и важен для правильного понимания общественных отношений XI–XII вв.[333] «Челядь» — прежде всего рабы, приобретаемые главным образом в результате «полона», в процессе войн и «примучивания», таких сборов дани, которые иногда очень мало чем отличались от первых. В ряды «челяди» становится, по-видимому, и общинник. Но понятие «челядь» несколько шире, чем собственно раб — «холоп» или «роба». Эти последние выступают в более поздних источниках под названием «челядин полный». Итак, всякий холоп — челядин, но не всякий челядин — холоп. Челядью являются и слуги, работающие в хозяйстве господина, — рядовичи, закупы, ремесленники и т. д., и управляющие этим хозяйством — конюхи, тиуны, старосты, кормильцы и т. п. В военное время эти вооруженные слуги составляли личную дружину какого-нибудь «светлого» и «великого» князя или «великого боярина». Эти слуги, фактически отличаясь своим положением от раба, юридически являются теми же рабами. Самый факт, что все, в какой-то мере попавшие в зависимость от князя или боярина, становятся в положение раба, чрезвычайно характерен для того времени. Даже наем свободной рабочей силы в те времена часто приводил к потере «наймитом» своей независимости. «Челядью», или «чадью», назывался всякий, попавший в результате «полона», ссуды или «ряда» в рабскую или полурабскую зависимость от господина, играющий даже роль первого слуги, а не только раб. Небольшое по своим размерам хозяйство, включающее в себя запашку, сады, огороды, выпасы и выгоны для скота, самый скот, «бортные ухожаи», «бобровые гоны», «ловища» и «перевесища» и прочие промыслово-охотничьи и рыболовные угодья, держится на «челяди», точнее — на эксплуатации труда челядинов. Челядь обслуживает и собственное хозяйство князя, и хозяйства «великих» и «светлых» князьков и бояр (в большинстве случаев дружинников князя, составляющих его «переднюю», «отню», «старшую» дружину) и прочих «нарочитых», «лучших людей» и их двор в широком смысле слова — усадьбу, дом, семью, разных «воев», скоморохов, волхвов и прочих лиц, сливающихся с семьей князя и крупных бояр и наполняющих их «горницы» и «гридницы», их «хоромы» и «сени». Термин «челядь», или «чадь», уводит нас в седую даль времен, когда он означал членов семьи, «домочадцев», «чадь» — семьянинов, «челядь» — членов семьи, детей. Термин остается и живет столетиями, но смысл его меняется, и термин «челядь» переносится на те категории населения, которые генетически восходят к «чадам» и «челядинам» и положение которых в обществе напоминает положение младших «челядинов» в большой патриархальной семейной общине. Они такие же младшие, «молодшие», занимающие низшие ступени социальной лестницы, зависящие от господина, как «молодшими», «низшими», зависимыми от патриарха — «домачина» были младшие члены «верви» — семейной общины[334].

Таковы были первые формы господства и подчинения, первые группы зависимого населения. Но в Древней Руси развитие общественных отношений шло «от патриархального рабства к крепостничеству»[335].

Прежде чем перейти к вопросу о возникновении феодального землевладения, а следовательно, феодальных форм эксплуатации, вырастающих из патриархального рабства, остановимся на том, кем же была и как сложилась вся эта господствующая на Руси знать, которая выступает в письменных источниках IX–X вв. под названием «князей», «бояр», «русов», «росов» и т. д.?

Складывающаяся в IX–X вв. общественная верхушка