Осторожно поднявшись и вновь переждав легкое головокружение, я медленно двинулся вниз. Наступать на правую ногу было очень больно, но почему-то была уверенность, что я отделался лишь сильным ушибом.

Пройдясь по изрядно вытоптанным розовым кустам, я поднял свою шпагу. И похромал к месту битвы, отмечая, что боль отступает с каждым сделанным шагом.

Битва, а вернее – основная свалка, отодвинулась от входа метров на двадцать. И причиной такого нашего успеха было подоспевшее на помощь подкрепление. И это были не только люди Коменжа, но и большое количество матросов, вооруженных маленькими деревянными щитами и короткими широкими саблями. Причем матросы в настоящий момент продолжали прибывать, медленно, но уверенно смещая численное преимущество в нашу сторону. Стало быть, нам крупно повезло и эскадра младшего де Бюэя как нельзя более вовремя вернулась в столицу.

– Не спеши, Орлов, – откуда-то сбоку возник и сам начальник Департамента безопасности Франсуа де Бюэй, – там есть кому поработать клинками и без нас.

Глядя на плотные ряды спин наших сторонников, остервенело толкающихся в надежде пролезть в первые ряды и добраться-таки до супостата собственноручно, я подумал, что не очень-то и хотелось опять оказаться внутри этой мясорубки. Был я уже там, не понравилось.

– Что с принцем? – хрипло спросил я.

– Жив, – коротко ответил граф, – пара живописных царапин, помятый и изорванный камзол – то что нужно для идеального боевого крещения.

– Если бы я знал, как здесь будет страшно…

– Я и сам кляну себя последними словами. Крупно нам повезло, что Луи уцелел.

При этом сам де Бюэй выглядел немногим лучше меня: волосы растрепаны, нос разбит, лицо расцарапано, надетый поверх камзола кожаный нагрудник изрублен, левый рукав в районе плеча пропитан кровью.

– Месье! – со стороны дворца появился невесть как нашедший меня посыльный. – Сержант Гуэн привел своих людей и спрашивает, можно ли им уже атаковать?

– У тебя еще есть резерв? – с ужасом глядя на меня, воскликнул граф.

– Это солдаты со стен, – спокойно отмахнулся я, – сегодня уже никто снаружи на штурм не пойдет, значит, нечего держать там почти сотню солдат и две сотни приданных им в помощь горожан.

– Направьте сержанта с отрядом вдоль реки, – я указал рукой на северную баррикаду, – пусть ударят в направлении начала моста.

– Эй, сударь! – на место убежавшего курьера был тут же мобилизован пробегавший мимо гвардеец роты Ульмарка и отправлен на Королевскую площадь, где две плотничьи артели дожидались своего часа с заготовленными жердями и досками для быстрой переправы по разобранному мосту.

Принц обнаружился неподалеку в окружении нескольких десятков гвардейцев обеих оставшихся в Монтере рот. Капитан Ульмарк находился здесь же, а вот Репнин получил серьезные ранения и был унесен к лекарям. Маэстро Дюмуа оказывали помощь прямо на месте, причем одним из оказывающих эту самую помощь был маэстро д’Эферон, а маэстро Надаль стоял рядом, прижимая к окровавленной голове мокрую тряпицу.

Начальник Департамента безопасности поспешил к своему венценосному родственнику, а я подобрался поближе к месту основных событий, тем более что первые солдаты из отряда сержанта Гуэна уже спрыгивали с баррикады.

Все решилось буквально за десять минут – будучи окончательно прижатыми с трех сторон к разрушенному мосту, солдаты нугулемской армии начали массово сдаваться в плен.

Последним у основания моста с оружием в руках остался рейтарский офицер, тот самый, который первым вышел к мосту, потом руководил возведением временного перехода и возглавлял переправу на правый берег Солы.

– Виконт де Айяла не сдается девчонкам! – хрипел он в ответ на звучащие со всех сторон предложения сдаться и из последних сил отбивал атаки разъяренной Флоримель д’Астра.

– Может, пристрелить его от греха подальше? – завидев меня, Арчер задумчиво взвесил в руках заряженный мушкет.

– Хочешь испытать на себе ярость амазонки?

– Он все еще очень опасен, – не поддержал шутку эльф, – стоит ли так рисковать?

– Ты прав! Эй, виконт! – выйдя вперед, я бесцеремонно задвинул себе за спину разъяренную аллорийку. – Вы нам очень мешаете, и если сейчас же не сдадитесь, то умрете от такой неаристократичной мушкетной пули!

– А как же честный поединок, господа? – тяжело дыша, осведомился нугулемец.

– А нападать целой армией на беззащитный город – это честный поединок?

– Это война!

– Вот на этой самой войне вас сейчас и пристрелят.

– Что за день такой! – воскликнул Айяла, судорожно хватаясь левой рукой за перила моста, чтобы не упасть. – Погода отвратительная, победу украли, меня хочет убить девчонка, а убьет в конце концов эльф! Да гори оно все в геенне огненной! Я сдаюсь!

В одиннадцатом часу ночи мы с де Бюэем и де Коменжем в сопровождении двадцати гвардейцев Репнина и тридцати патрульных прибыли на угол Восточного тракта и улицы Трамбле.

Уже несколько часов моросил нудный мелкий дождь, а вот ветер к вечеру стих, благодаря чему удалось справиться с несколькими крупными пожарами. Город еще продолжал гореть в нескольких местах, в основном вдоль пути следования нугулемской армии, но эти небольшие очаги возгорания своим существованием были обязаны исключительно чрезмерной утомленности людей. Даст бог, огонь не распространится за ночь на соседние кварталы, а завтра передохнувшие монтерцы, да еще при помощи вернувшихся из-за реки женщин, детей и стариков, легко разберутся с остатками пожаров.

Глава городской стражи коротал минуты затишья у костра, разведенного под защитой каменной стены конюшни второго от угла дома. Выглядел он осунувшимся и постаревшим.

– Стар я уже для такого веселья, – пожаловался он, с кряхтением поднимаясь на ноги, – они там, с той стороны улицы Трамбле. Заняли два дома вместе с подворьями. Набилось их туда человек сто, прорваться к выходу из города не смогли, вот и тыкались во все щели, пока не сумели выбить местных из этих домов. Ну а там уж я подоспел со стражей, да с соседних кварталов горожане подтянулись – обложили их крепко. Но и легко взять их не получается, дерутся, как бешеные.

– Вернее, как прижатые к стене, – вставил слово де Коменж.

– Канониры готовы? – поинтересовался я.

– Да, все готово, – кивнул головой де Фризе.

– Нугулемцы побегут через заборы внутрь квартала, мы их не сможем удержать.

– Пусть бегут, в округе все крыши, все верхние этажи заняты стрелками. Будем гнать и уничтожать их на расстоянии. Хватит нам на сегодня жертв.

– Не думаю, что они побегут, – я вытянул над огнем озябшие руки, – прикажите пару раз пальнуть прямо по зданию, а потом выставьте белый флаг.

Почему-то у меня не было ни малейших сомнений в своей правоте. И действительно, как только у изрядно напуганного действиями нашей артиллерии противника появился шанс на переговоры, из окна второго этажа высунулась чья-то рука, размахивающая белым платком.