— Деньги мне не нужны, — отвечаю я, подумав. — Во всяком случае, от вас.

Она удивленно вскидывает ресницы:

— Но зачем тогда…

— Мне нужна ваша помощь!

— Моя? — удивляется собеседница. — Но что я могу…

Жестом опытного фокусника достаю бумагу:

— Вы можете то, что невозможно для меня… Вот банковский счет в «Траст–банке»… Отправьте платеж на него.

Она неотрывно смотрит на цифры. Медленно догадывается, что происходит. Замирает.

— У меня нет на это полномочий.

— У меня тем более! — признаюсь я.

— Но я не могу…

— Я тоже.

Даже при множестве недоговорок мы понимаем друг друга, как два авгура. Впрочем, козыри у меня на руках. Под угрозой разоблачения Якушевой остается согласиться. Она крупно рискует из–за махинаций с ворованными акциями, и за этот риск приходится платить. Она должна заплатить.

— А что мне сказать отцу? — спрашивает Дана. — Как обосновать изменение счета? Для этого нужны подписи, много подписей!

Я киваю: да, для этого нужна самая главная подпись — подпись ее отца. Которую только она и может раздобыть.

— И потом, это же не личные деньги «Инвест–финанса», их перевел Фукис для оплаты цессии.

— Тем более вам нечего волноваться…

А иначе… Ей даже не хочется думать о таком развитии событий: заявление в милицию о пропаже акций, возбуждение уголовного дела, наложение ареста на бумаги, после которого они станут «мертвыми» — ими нельзя будет голосовать… Акции на пару миллионов сорвут игру на полмиллиарда. А этого никто, совсем никто не хочет! Ни она, ни Ромшин, ни даже я.

— Я попробую, — обещает она. — Но все–таки откуда вы узнали?

Я рассказываю.

Она кивает, бледнея.

— Я так и думала. — Потом гордо вскидывает голову. — Какой же он дурак! Бабник!

Я с ней полностью согласна.

Рита настроена решительно, и даже призывы к осторожности не могут ее поколебать.

— Ведь я человек, самостоятельная личность! — твердит она, как заклинание. Как клятву.

Наспех собрав вещи, она выезжает из квартиры, задорого снимает комнатушку на окраине, находит адвоката — точнее, это я привожу к ней юриста, большого спеца по таким делам. В преддверии грядущего успеха он готов работать в долг.

— Впрочем, будут сложности, — предупреждает он честно. — Будет много сложностей!

Но Рита ничего не боится — это я научила ее не бояться сложностей. Объяснила, что самостоятельной личности все трудности по барабану.

— Значит, ваш муж встречался с руководителем компании «Данако» перед ее банкротством… — уточняет юрист. — Где именно это произошло?

— В небольшом ресторане на Брайтон–Бич, — отвечает Рита. — Названия я не помню, но, кажется, смогу показать сам ресторан.

— Кто–нибудь еще присутствовал на встрече?

— Нет.

— Во что был одет ваш муж? Она подробно описывает.

— А его собеседник? Описывает.

— Как они расстались?

— Очень тепло. Пожали друг другу руки.

— Ваш муж передавал ему что–нибудь — бумаги, свертки, папки?

— Я не видела.

— Они отлучались от столика?

— Да, кажется… В мужскую комнату.

— Вы думаете, ваш муж мог передать там своему собеседнику деньги? Чек?

— Вполне.

— У вас есть данные, из которых можно сделать вывод, что деньги были переданы?

— Ну… Вообще–то тогда меня это не сильно интересовало… Но после ужина, когда мы вернулись домой… Ну, в наш дом в Нью–Йорке… Я выразилась в духе, что у меня давно уже не было такого скучного вечера, а Сема… то есть мой муж, Саймон Александер Фукис, сказал… сказал, что у него, напротив, давно не было такого веселого вечера, как сегодня. Ведь он потратил пару миллионов, чтобы выиграть несколько сотен. «Вот что я называю хорошей игрой», — сказал он мне тогда. Я так поняла, что он имел в виду взятку. А через неделю было объявлено о банкротстве компании «Данако»…

Юрист прилежно записывает ее слова.

— Кажется, эти сведения подействуют на вашего мужа, — заявляет он, — если он откажется действовать полюбовно.

— Он все равно откажется, — заявляет Рита, — я его знаю!

Фукис действительно отказывается. Под предлогом, что ему некогда, не является на встречу с юристом. Заявляет, что бракоразводный процесс намерен вести исключительно через своего адвоката.

— Однако, мне кажется, вы не захотите, чтобы сведения, ставящие под сомнение вашу порядочность, попали в третьи руки… — Юрист подпускает туману, рассчитывая на компромисс.

Но Фукис терпеть не может компромиссов.

— Какой еще Паркинс? Не желаю слушать, что болтает эта чертова курица! Мы находимся в правовой стране, и Рите придется выполнять условия брачного контракта, несмотря на то что он ей так не нравится!

Фукис действительно занят, у него масса дел, он готовится к стратегической операции. Во время разговора нервно звенит параллельный телефон. Выслушав незримого абонента, американец произносит (юрист жадно ловит каждый звук в трубке):

— Прекрасно, несколько лишних голосов нам не помешают… А на общественное мнение мне наплевать!

На очередное занятие в шейп–клубе я возлагаю огромные надежды. Если ничего не выйдет, то…

Идя от троллейбусной остановки к парковке, оглядываюсь. Тревожусь. Замираю: на привычном месте нет той самой черной партократической «Волги» с шофером. Неужели Крысанова не пришла на занятие?

Но, разглядев в полумраке зала седую голову, паралитически дергающуюся в такт музыке, с облегчением выдохнула: она здесь! Однако почему на парковке нет машины? Неужели старушка против обыкновения отправится домой на трамвае?

Во время занятий стараюсь держаться к ней поближе — чтобы она запомнила меня. Чтобы разглядела, завязала разговор. Но женщина близоруко скользит мимо меня расфокусированным взглядом, то и дело слизывая с верхней губы выступивший пот. Я приятно улыбаюсь ей навстречу — но она не замечает моей перекошенной гримасы. Не хочет замечать?

Пялиться во все глаза на предмет своего интереса неприлично — и потому я усиленно придумываю, как познакомиться с ней поближе. Что может заинтересовать эту домохозяйку с полувековым стажем? Рецепт засолки нежинских огурчиков? Секрет новейшего пятновыводителя из конской мочи? Рекомендация преподавателя по сольфеджио для одного из ее скрипковооруженных внуков?

Занятие идет к концу, но ничего разумного в голову не лезет.

Значит, все зря. Значит, придется смириться с неизбежным. Напрасно я возомнила о себе бог весть что…