Глаза монстров были закрыты, торсы слегка наклонены вперед; кисти полусогнутых рук свешивались по краям полусфер. На лицах их, как показалось Скифу, застыло выражение идиотской безмятежности и полного покоя.

– Спальня? – тихо произнес он, приблизив свой шлем к шлему Джамаля.

– Нет, – голова звездного странника отрицательно качнулась. – Они не спят, я чувствую… ждут чего-то… чего-то важного… Непонятно… – Он застыл, точно прислушиваясь к неощутимым флюидам, парившим под сводами огромного зала, снова покачал головой и тихо шепнул: – Ты, дорогой, ничего не ощущаешь? Никаких неприятностей, а?

– Никаких, – произнес Скиф. Харана, бог с жалом змеи, безмолвствовал, и, значит, близкая опасность им не грозила; но на всякий случай он вытащил лучемет из кобуры и ощупал в кармане два стержня-метателя, отнятых у сегани. Третий был у Джамаля.

– Ну, тогда хорошо, – компаньон с заметным облегчением перевел дух. – Бог знает, чего они ждут… вроде бы спокойны, но готовятся к чему-то важному… к такому, что важней жизни и смерти…

– Может, убраться отсюда? – Скиф придвинулся поближе к Сийе, взял ее за руку. Пальцы девушки, успокаивая, сжали его ладонь, но он чувствовал, как другая ее рука шарит у пояса, где висели меч и кинжал.

– Подождем, – сказал Джамаль. – Интересно!

Долго ждать им не пришлось.

Где-то под самым куполом вдруг вспыхнул свет; его неяркий дрожащий конус расплылся в темноте, не пробившись к середине зала, но аркарбы словно по команде раскрыли глаза, и Скиф услышал долгий протяжный стон: ахх-хха! И снова: ахх-хха!.. ахх-хха!

Свет сгустился; теперь над головами многотысячной толпы висел не конус, а шар. Огромная полупрозрачная сияющая сфера, в центре которой пылал яростный алый огонь. Сфера была окрашена в два цвета: чуть меньше половины светилось зеленым, остальная поверхность была белесой и призрачной, словно окутанной туманом. В этом молочном мареве проглядывало нечто знакомое – темные нити паутины или ячеистой сети, которую Скиф видел над краем рабочего модуля. Вскоре он разглядел и сам модуль – вернее, множество подобных механизмов: они обозначались яркими дисками, пронзенными стрелками транспортных кораблей и располагавшимися на границе меж зеленым и белесым.

Ахх-хха!.. ахх-хха!.. – раздавалось под сводами гигантского зала. Лица аркарбов, озаренные мерцающим блеском сотен врат, были подняты кверху и сияли блаженством; воздух дрожал и колебался от их слитного мощного стона. Но сами они не двигались; пятипалые кисти все так же расслабленно лежали на краях полусфер, плечи были опущены, нагие торсы наклонены вперед. Лишь губы шевелились, выдыхая в едином ритме: ахх-хха!.. ахх-хха!..

Висевший под куполом шар засиял ярче, и сразу же диски-модули поползли в белесый туман, потянули за собой изумрудный полог; постепенно он вытеснял белое, заливая зеленью одну ячейку сети за другой. Скиф, сдерживая дыхание, прикидывал: вот половина сферы позеленела… вот три четверти… вот уже девять десятых… Остался небольшой клочок белесой мглы, окруженный светящимися дисками; края их плотно примыкали друг к другу, и казалось, что под огромным шаром повисло сверкающее бриллиантовое ожерелье.

Воздух трепетал, Ахх-хха!.. ахх-хха!.. – громовыми раскатами катилось от стены к стене, и звуки эти словно бы заставляли вспыхивать огненную алую точку в центре сферы. Теперь Скиф заметил еще одну деталь: внутри зеленого шара, раз за разом обвивая центральный огонь, кружилось еще что-то – что-то крохотное, темное, стремительное. Почему-то движения этого тела напомнили ему мерный шаг маятника; оно словно бы отсчитывало годы, столетия, тысячи лет, которые должны были пройти, но еще не прошли, еще не канули в вечность, еще не позволили завершить то, что начато.

Ожерелье сомкнулось плотней, слилось в яркий круг, дрогнуло и исчезло; через мгновение вся огромная сфера сияла чистым оттенком изумруда. Центральный огонь испускал потоки света, заставлявшие ее светиться все сильней и сильней; в их блеске темная точка, безостановочно кружившая внутри, сделалась совсем незаметной. Затем стенки сферы уплотнились, потеряли прозрачность, скрывая алый огонь; наконец он пропал вместе с темной точкой, и теперь лишь яркий зеленый шар светился в воздухе.

«Ахх-хха!.. ахх-хха!..» – выпевали аркарбы; похоже, это зрелище приводило их в священный восторг.

– Что это? – прошептал Скиф, дергая компаньона за накидку.

– Великий План Сархата, я полагаю, – тоже шепотом ответил звездный странник, и Скифу показалось, что голос его дрожит от волнения. – Вах, дорогой, ты понял, что мы видели? Звезду, их центральное светило, и каркас вокруг – ту конструкцию, похожую на сеть… Половина уже заполнена веществом, другую надо заполнить… и нам показали, как это произойдет…

– Нам? – переспросил Скиф, припоминая, что слышал о подобном проекте. На Земле он назывался сферой Дайсона, и до реального осуществления этой идеи было в лучшем случае десять тысяч лет. Или сто тысяч – в худшем.

Джамаль помотал головой.

– Ну, не нам, аркарбам… Не все ли равно? Мы увидели и поняли, а эти безмозглые… они, думаю, просто развлекаются.

– Скорей похоже на богослужение. Посредник о Куполе Истины говорил… Не в него ли мы угодили?

– Возможно. Я…

Зеленый шар внезапно исчез, растворился в воздухе, и громкий ропот аркарбов заглушил слова Джамаля. Пора уносить ноги, решил Скиф; если эти тысячные толпы хлынут к вратам, дело без синяков не обойдется. Еще затопчут при случае… не разберут, что перед ними сегани!

Подхватив Сийю и компаньона под руки, он ринулся к ближайшему окну.

Истекал четвертый час их странствий, и утомление давало себя знать. Сийя совеем приумолкла; быть может, ее одолевали не усталость и голод, к которым она была привычна, но зрелище всех недобрых чудес, представших ей в логове демонов. Слишком огромным – невероятно огромным! – оказался мир ару-интанов, и это угнетало девушку; быть может, она уже сомневалась в том, что Безмолвные Боги и Небесный Вихрь способны ее защитить.

Посовещавшись на ходу с компаньоном, Скиф решил остановиться в каком-нибудь тихом закутке, где не мотались бы взад-вперед двуногие и шестиногие оборотни и где можно было бы поесть и передохнуть. Вскоре перед ними открылся широкий безлюдный коридор, а потом и боковой вход чудовищных размеров, с Останкинскую телебашню высотой. За ним лежало необозримое пространство, уходившее вдаль на километры и километры, а прямо перед путниками торчал гигантский веер – конвертер-преобразователь либо гравитационная установка, по предположению Джамаля. Но сейчас эта машина находилась явно в нерабочем состоянии: пластины веерной конструкции были сомкнуты, воздух над ними не светился и не дрожал, и все сооружение пребывало в неподвижности, нацелившись куда-то вдаль, словно ствол огромной гаубицы.

Разглядев сложенный веер, Скиф догадался, что перед ними трюм цилиндрического транспорта, точно такого, как тот, в котором они побывали тремя часами раньше. Но в первый раз их занесло на внешнюю поверхность цилиндра, под купол, предназначенный для наблюдения, управления или каких-то иных целей; теперь же они очутились внутри гигантского корабля. Несомненно, он был разгружен и дожидался либо отправки, либо предстартового осмотра, но сейчас внутри этого левиафана не замечалось никого. Скиф решил остановиться тут, хотя огромные размеры трюма вызывали гнетущее чувство неуютности и незащищенности. Прозрачный купол под звездным небом был бы более приятным местом для отдыха, но ни он, ни Джамаль не знали, как туда попасть.