Обратная дорога проходила мимо кладбища, где мы хоронили наших павших воинов, Мезлен свернул туда, и что-то начертал посохом возле могил.

— Теперь никто не сможет поднять их или потревожить покой, — печально сказал маг, — их души отлетели и недоступны никаким врагам.

Орки переговаривались и переглядывались, действия Мезлена понравились всем, я поблагодарил некроманта.

— А вдруг замочить кого придется?

— Придется — замочишь. Тебя ж учили.

— Да, но учитель велел думать о добром!

— Правильно велел учитель, думать надо о добром, а мочить, кого прикажут.[6]

Из кинофильма «Звездные войны»

Наши отношения с Саэной со стороны казались странными и на самом деле были таковыми. С одной стороны, узы дружбы все крепли и уже давно переросли в более теплое чувство. Я был влюблен в девушку и не скрывал этого. Причем и я, и все в долине могли бы поклясться, что эльфийка испытывает ко мне такие же чувства, но стоило сделать попытку сближения — и все, глухая стена. Под первым же благовидным предлогом девчонка сбегала в наиболее удаленную от меня точку долины, чтобы там… полдня сидеть с убитым видом, глядя в никуда.

Мои друзья, видя все это, очень хотели помочь, но не знали как. А однажды ко мне подошел Дварин. Помявшись и заранее извинившись за бестактность, он высказал предположение, что дело не в самой Саэне.

— Насколько я знаю эльфов, — задумчиво теребя бороду, высказал свою догадку гном, — она не сможет пойти против правил своего дома, редко кто из эльфов может переступить через традиции рода. Но ты не огорчайся, лорд, я достаточно знаю тебя, если очень захочешь, ты сможешь изменить даже эти самые задубевшие эльфийские традиции, хотя годом ранее я бы сказал, что это невозможно.

Я пытался и так и этак заговаривать с Саэной о ритуалах и табу дома Белой розы, но результат был нулевым. За исключением того, что после таких попыток долгое время никто не видел эльфийку улыбающейся. Чаша моего терпения переполнилась, и я решил не обходиться полумерами, мне нужна ясность.

Саэна с утра ушла к своему любимому ручью, я направился следом, на ходу шепнув Хорту, чтобы он туда никого не пускал. Понятливо кивнув, друг пообещал, что ни одно живое существо не помешает нам, и я знал, что так оно и будет.

Когда я подходил, эльфийка расчесывала гребешком волосы. По ее взгляду я сразу понял, что она меня видит насквозь. Она знала, зачем я пришел, знала, какие слова говорят с таким торжественным видом, любая девушка знает это.

— Саэна, я люблю тебя, мы рождены для того, чтобы быть вместе. Согласна ли ты стать моей женой? — Так смущавшие меня ранее главные слова давались неожиданно легко и просто, хотя волновался я гораздо больше, чем перед битвой с войском Сильвата.

— Да, — просто ответила девушка, подняв на меня глаза, в которых переплелись теплота, любовь и душевная боль, — но только с одним условием: ты должен остаться в живых.

— Это как?! — Я был шокирован ее ответом и ничего не понимал. — Эльфы постараются убить меня за нарушение каких-то ваших правил?

— Нет, дело не в эльфах, хотя и с ними все будет ой как не просто, но задача еще труднее. Решить эту задачу оказалось не под силу самым знаменитым героям моего рода и самым великим мудрецам эльфов. Ты никогда не задумывался, почему наш род так мал? Ведь когда-то он был вторым по числу жителей среди всех перворожденных, а сейчас нас осталось только трое, мой дед Элленор, моя сестренка Лиана и я. И есть очень много шансов, что скоро останется только дед, а наши с сестрой дни сочтены. Так было уже бессчетное количество раз. Над нашем домом тяготеет ужасное проклятие, его члены не живут больше тридцати лет, а частенько и гораздо меньше. Проклятие не действует только на деда, почему — никто не знает, даже он сам. И любой, кто женится или выходит замуж за эльфов Белой розы, скоро разделяет их судьбу.

— Но ты говорила о принце Нарциссе, его прочили тебе в мужья, — напомнил я эльфийке ее же слова.

— Да, прочили, но только потому, что принц Нарцисс — трусливый слизень, и он пятый сын в семье, а эльфы нашего дома имеют привилегии за свои великие заслуги. Например, они могут отменять любые решения совета князей или один раз в сто лет издавать новый закон, если он касается непосредственно рода Белой розы. Князь дома Алой розы — отец Нарцисса, политик, он легко идет на жертву и готов сократить жизнь одного из своих потомков ради таких уникальных возможностей. К тому же его сын действительно полное ничтожество и живой скорее повредит дому, опозорив свой род какой-нибудь низостью или глупостью, чем послужит его славе. Так что одним выстрелом поражаются сразу две цели.

— Да уж, ну и порядки у вас. — Я только покачал головой. — А эти самые ваши особые привилегии и заслуги, они как-то связаны с проклятием?

— Этого не знает никто, — тяжело вздохнула Саэна, — но я думаю, что связаны, и непосредственно.

— Ты расскажешь мне, что знаешь?

— Хорошо, в этом нет секрета.

— Тогда, может быть, собрать друзей и обсудить проблему?

— Если сочтешь это нужным, я же сказала, это не секрет ни для тебя, ни для жителей Торнгарда. Но вряд ли они помогут там, где были бессильны лучшие среди нескольких поколений эльфов.

Так наша уединенная беседа у ручья переросла во внеочередной совет долины. Собравшись в главной зале терема, мы слушали историю древней войны, отгремевшей два столетия назад. Саэна была великолепной рассказчицей, казалось, стены раздвинулись и перед нами развернулись грандиозные картины прошлого.

ИСТОРИЯ О БИТВЕ У ЮЖНОГО БАСТИОНА, РАССКАЗАННАЯ САЭНОЙ

Войска темного властелина стремительным неудержимым потоком накатывались на обитаемые земли, не разбирая, темные они, светлые или еще какие. Если ему покорялись, то жители захваченной страны вливались в его армии и первыми бросались на штурм. Всех, кто пытался сопротивляться, просто уничтожали.

Агрессору здорово помогали застарелые склоки и давние обиды, благодаря которым светлые расы так и не объединились. Была общность цели, но не было единого войска, каждый светлый народ сражался сам по себе.

Армии людей, гномов и эльфов были разбиты, остатки спешно отходили, и наступление темных полчищ, по сути, было победным шествием.

Половина земель гномов и людей была уже опустошена, враги подходили к Великому лесу. Надежды на победу не было, эльфы начали эвакуацию, но быстроногие орды темного властелина подошли настолько быстро, что население Великого леса уйти не успело. Надо было задержать врага, иначе расе эльфов грозило исчезновение.

На пути темных армий стояла сильная крепость эльфов — Южный бастион, у его стен можно было задержать орды убийц. Роль смертников по жеребьевке в священном кругу друидов досталась дому Белой розы. Все взрослые эльфы этого дома, как мужчины, так и женщины, стали гарнизоном Южного бастиона, а их дети уходили вместе с потоком беженцев.