– Спасибо! – повернулась я тогда к отшельнице, запихивая соль обратно в карман.

– Идем, – коротко бросила она, и мы молча побрели за ней в сторону монастыря. Удивительно было смотреть, как она шла – точнее, не шла, а летела, намного обогнав нас, и мы то и дело теряли ее из виду. В конце концов она совсем скрылась с глаз, и мы добрались до монастыря самостоятельно.

Тем не менее звонить не пришлось. У входа нас уже ждала Раиса – ох, и ошарашенный же был у нее вид! Она молча провела нас не куда-нибудь, а прямиком к матушке Евдокии, отвесив, правда, Марине по пути легкий подзатыльник. Та не прореагировала.

У матушки Евдокии мы и увидели нашу странную спасительницу. Она скромненько сидела на скамеечке у входа, и наш приход, похоже, прервал их разговор.

– Здравствуйте…

– Дивные дела творятся! – воскликнула Евдокия. – И уверена ли ты, что это точно она?

– А как же! – улыбнулась отшельница. – Покажи-ка, детка, что у тебя на шее висит?

Я молча вытащила кулон из-под одежды, с твердым намерением не снимать его, что бы ни случилось. Но этого и не потребовалось. Отшельница и ошеломленная Евдокия переглянулись.

– Как видишь, он все же нашел ее в круговороте мирских страстей, – сказала отшельница матушке. – Потому что так было предначертано. Теперь у границ будет новая хранительница, а мне пора на покой.

– С ума сойти! – не выдержала матушка.

– Не поняла? – не сдержалась и я. – Может, вы мне объясните, о чем идет речь? Я вам, конечно, очень благодарна, но в монастырь не уйду ни за что на свете!

– Не бойся, детка, никто тебя не гонит в монастырь, – снова улыбнулась отшельница. – Ты вернешься к матери, будешь учиться и идти своим путем. Просто у тебя теперь появятся кое-какие обязанности.

– Какие?

– Марина, детка, ступай отдыхать, – вмешалась Евдокия.

Марина, до сих пор находившаяся в какой-то прострации, неожиданно заплакала:

– Ага, вот вы добрая! Хоть и кажетесь строгой, а добрая! А Раиска – та вечно дерется…

У нее была настоящая истерика, что после всего случившегося не удивляло. Евдокия обняла ее за плечи и вывела. Мы остались вдвоем с отшельницей.

– Я понимаю, у тебя много вопросов, – первой заговорила она. – Но, пожалуй, расскажу тебе все по порядку.

И я услышала удивительный рассказ. В незапамятные, еще языческие времена появился в этих краях страшный колдун. Он поселился на огромном холме, который у местных жителей считался священным, потому что бил в недрах этого холма целебный родник, вода из которого давала здоровье и силу. И местные жители периодически пили эту воду. Но теперь колдун требовал за воду страшную плату – человеческие жертвы. А потом он обзавелся семьей, и тогда стало еще хуже. Дети, а позднее и внуки колдуна научились оборачиваться в монстров, ловили неосторожных путников или местных жителей и разрывали их на куски, пили кровь. А сердца приносили своему главе семейства, который использовал их для каких-то своих колдовских нужд, в частности для изготовления того зелья, которое мне уже было знакомо. Местные жители, поначалу горевавшие из-за такого соседства, со временем к нему приспособились. Они уже знали, в какие дни можно стать жертвой монстра, и просто прятались на это время. А воду получали дважды в году, по-прежнему отдавая за это кого-нибудь в жертву.

– Марина! – воскликнула я. – Это ж ее родители отдали в жертву! И ее старшую сестру тоже…

– Верно, – мягко кивнула отшельница. – Этим делом ведают несколько старейших жителей деревни.

– Молодые девчонки гибнут, чтобы старики жили по сто лет?! – возмутилась я.

– Да, и такое происходит, увы, не только здесь. А главное – в деревне это всех устраивает. Но слушай дальше…

Не найдя никого поблизости, родственнички колдуна забредали все дальше, наводя ужас на соседские селения. Находились даже храбрецы, пытавшиеся убить злодея, но никто из них не вернулся домой. Пока однажды не зашли в эти края некие брат с сестрой, о которых легенда гласит, что «где они шли, там словно солнце светило, где ступали, там трава зеленела, в чей дом входили, там наступало благоденствие». И что брат был храбр да силен, а сестрица умна да хитра. Но это легенды, а правду о том, что эти двое собой представляли, уже не раскопаешь. Известно лишь то, что, узнав о такой беде, брат решил победить колдуна, пошел на зловещий холм и был сражен. И тогда сестрица, понимая, что брата не спасти, а колдуна не победить, начертила границы, которые его потомки в облике монстров ни за что не смогут переступить. Это все, что она могла сделать. Нормальных потомков, к слову, у колдуна рождалось мало, а от дегенератов, подобных Виталику, он сам хладнокровно избавлялся. «Ядерной войне» еще повезло…

Границы владений колдуна являли собой треугольник – две стороны шли степями, а третью представляла собой река. Но их время от времени нужно было обновлять, чтобы не стерлись, и потому эта девушка поселилась поблизости, принимая у себя всех, кто пытался спастись. Это была уединенная, но грозная обитель на границе владений колдуна. Во времена христианства она превратилась в женский монастырь, обитательницы которого, однако, не забывали о возложенном на них долге. Но во времена христианства против колдуна появилось и другое оружие, а потому теперь он и сам заботится о том, чтобы о его владениях никто не знал, и даже скрыл свой холм от посторонних глаз, сделав его потаенным местом. А жертв добывал хитростью – всегда находились глупцы, желавшие «магии научиться», вот и летели сюда, как мотыльки на огонек. А что их здесь ждало – я уже видела.

– Так вот, – продолжала отшельница. – Из века в век этот монастырь принимал тех, кто пытался спастись от смерти, но, по неписаному закону, никогда не вмешивался в то, что происходило во владениях злого чародея. Да и не под силу нам это. Но иногда бывали редкие исключения – такие, как сегодня. Видишь – Марину спасла исключительно ты, я в это не вмешивалась. Не спрашивай почему. Со временем сама все поймешь. Так вот, защита границ всегда возлагалась на одну из обитательниц монастыря – ее именуют хранительницей. До недавних пор это была я, теперь это ты. И сторожевой знак, что ты сейчас носишь на шее, веками передавался от одной хранительницы к другой.

– Но как же… Мне его передали совсем не вы.

– Да, да. Из-за моей оплошности монастырь едва совсем не лишился хранительницы. Я, скажем так, по глупости решила вмешаться в дела, творившиеся в деревне. Спасти очередную девчонку, приготовленную в жертву. Девчонку не спасла, а сама была тяжело ранена. Знак едва не достался врагам, а это разрушило бы границы. Спас меня один очень странный молодой человек. Он на руках отнес меня к монастырю. Ему-то я и передала сторожевой знак, не доверяя здешней братии. Потому что тут тогда такие особы вертелись, что за копейку бы драгоценную реликвию колдуну этому отдали. Хорошо, что Евдокия потом их разогнала. Уж здесь-то продажным не место!

– Это был Вилор! – выдохнула я. – Он-то мне знак и отдал…