— Прикоснись ко мне! — прохрипел он, в то время как я распадалась под ним на части. — Обними меня!

Освобожденная этим приказом от необходимости держаться за подушку, я обхватила его руками и ногами, прижимая к своему потному телу. Он работал членом, как поршнем, яростно устремляясь к собственному оргазму.

Издав звериный рык и пустив в меня мощную струю, он кончил. Я не разжимала объятий до тех пор, пока тела наши не остыли, а дыхание не выровнялось.

Наконец Гидеон скатился с меня, но тут же прижался к моей спине и прошептал:

— А теперь спи.

И я провалилась в сон, похоже даже не успев ему ничего сказать.

Утро понедельника может быть восхитительным, если ты встречаешь его с Гидеоном Кроссом. На работу мы ехали в обнимку: я прижималась к нему спиной, он обнимал меня за плечи так, что его пальцы соприкасались с моими.

В то время как он поигрывал подаренным мне кольцом, я, вытянув ноги, любовалась туфлями, купленными им для меня вместе с еще кое-какими вещами на тот случай, чтобы мне было во что переодеться, если я заночую у него. Новую рабочую неделю я решила начать в черном, в тонкую полоску, облегающем платье с узким голубым ремешком, напоминавшим мне о его глазах. Следовало воздать ему должное: вкус у него был превосходный.

Если, конечно, он не отправил за покупками одну из своих «приятельниц»-брюнеток.

Эту неприятную мысль я отогнала прочь.

Проверив ящики, которые он выделил для меня в своей ванной, я обнаружила там весь набор косметики и туалетных принадлежностей, которыми пользовалась, но выяснять, откуда он так хорошо знает мои вкусы, не стала. Предпочла считать это еще одним доказательством его внимательности. Надо же, обо всем позаботился.

Прекрасному утреннему настроению способствовало и то, что я помогла Гидеону одеться: застегнула ему рубашку и заправила ее в брюки, а потом, пока он завязывал галстук, застегнула молнию на ширинке и разгладила руками жилет. Мысленно я удивлялась, что, оказывается, одевать его — занятие во многом столь же сексуальное, как и раздевать. Это было все равно что заворачивать собственный подарок. Пусть все видят великолепную упаковку и восхищаются ею, а то, как прекрасен находящийся внутри мужчина, известно только мне. Его интимные улыбки, глубокий хрипловатый смех, нежность его прикосновений и неистовство страсти — все это было только для меня.

«Бентли» слегка качнуло на дорожной выбоине, и Гидеон обнял меня крепче.

— Чем планируешь заняться после работы?

— Собираюсь на занятия крав-мага, — ответила я, не в силах унять волнение в голосе.

— А, ну да, правильно. — Его губы коснулись моего виска. — Знаешь, я собираюсь посмотреть, как ты будешь тренироваться. Одна мысль об этом меня заводит.

— По-моему, мы уже выяснили, что тебя заводит решительно все, — поддразнила я, ткнув его в бок.

— Все связанное с тобой. Для нас это удачно, учитывая твою ненасытность. Пошли мне эсэмэску, когда будешь готова. Я тебя встречу.

Я полезла в сумочку, вытащила смартфон, чтобы проверить, не разрядился ли он, и увидела послание от Кэри. К тексту было приложено видео.

Твой К. знает, что за сволочь его братишка? Держись подальше от К. В., детка.

*Целую*

Я включила видео, но далеко не сразу до меня дошло, что, собственно, вижу. Зато когда дошло, я застыла.

— Что это? — спросил Гидеон, прикасаясь губами к моим волосам. А потом напрягся и сам, и я поняла, что он тоже смотрит на экран через мое плечо.

Кэри заснял вечеринку у Видалов. Судя по восьмифутовым живым изгородям, составлявшим фон, дело происходило в лабиринте, а по обрамлявшей экран листве — он прятался. В качестве звезд шоу выступала обнимавшаяся пара. Женщина, очаровательно заплаканная, выражала негодование, а мужчина успокаивал ее, перемежая слова, поцелуи и ласки.

Разговор у них шел обо мне и Гидеоне, точнее о том, как я использую свое тело, чтобы добраться до его миллионов.

— Не переживай так, — уговаривал Кристофер расстроенную Магдалену. — Ты же знаешь, Гидеону быстро надоедают его любовницы.

— С ней он совсем другой. Я… я думаю, он любит ее.

— Да она же не в его вкусе, — поцеловав ее в лоб, отозвался Кристофер.

Гидеон напрягся. А тем временем, прямо у нас на глазах, поведение Магдалены стало постепенно меняться: она все явственней реагировала на прикосновения Кристофера, прижимаясь к нему, голос ее смягчался, губы искали его губ. Для стороннего наблюдателя было очевидно, что он хорошо знает ее тело. Ну а когда она откликнулась на его умелое обольщение, он задрал ей подол и оттрахал. Он явно использовал ее. Это было видно по презрительно-торжествующему выражению лица, с которым он засаживал ей, пока она не обмякла.

На мой взгляд, Кристофер на экране был просто неузнаваем. Лицо, манера держаться, голос… все было как у совсем другого человека. Честно говоря, меня обрадовало, когда заряд смартфона закончился и экран неожиданно погас. Гидеон заключил меня в объятия.

— Ну и дерьмо! — пробормотала я, уткнувшись в него, но осторожно, так, чтобы не испачкать костюм косметикой. — Гаже некуда. Мне ее даже жалко.

— В этом весь Кристофер, — хрипло выдохнул Гидеон.

— Вот сволочь! А физиономия при этом какая… тьфу! — Меня передернуло от отвращения.

— Я считал, что уж Мэгги может его не опасаться, — пробормотал Гидеон, прижимая губы к моим волосам. — Наши матери знакомы сто лет. Забыл, как сильно он меня ненавидит.

— Почему?

В голове моей промелькнула мысль о том, уж не имеют ли ночные кошмары Гидеона отношения к Кристоферу, но я тут же ее отбросила. Никак невозможно. Гидеон старше его на несколько лет, да и гораздо круче. Надрать Кристоферу задницу для него ничего не стоит.

— В детстве ему казалось, будто мне уделяют больше внимания, — устало пояснил Гидеон, — потому что родные беспокоились о том, как я переживаю самоубийство отца. В результате ему просто не дает покоя все, что так или иначе связано со мной. И он старается наложить руки на все, на что может.

Я плотнее прижалась к Гидеону и засунула руки ему под пиджак, чтобы быть ближе. Что-то в его голосе пробудило во мне острое сочувствие. Он сам признался, что семейный дом для него — это место, наполненное кошмарными призраками, и он всегда был ужасающе далек от своих близких.

Его никогда не любили. Все так просто — и так запутанно.

— Гидеон?

— Хмм?

Чуть отстранившись, чтобы взглянуть на него, я пригладила рельефную арку его брови и сказала:

— Я люблю тебя. — Он содрогнулся, причем с такой силой, что встряхнуло и меня. — Ты только не думай, будто я задурить тебя хочу, — зачастила я, чуть отвернувшись, чтобы не смущать его взглядом. — Ничего подобного у меня и в мыслях нет. И ты вовсе не обязан как-то на это реагировать. Просто я вдруг решила: не хочу, чтобы время шло, а ты так и не узнал о моих чувствах. А уж как ты этим знанием распорядишься, дело твое.