На входе в госпиталь — полукруглая вывеска на русском, английском и амхарском языках. Здесь же большой железный ящик, где посетители клиники оставляют на хранение свои автоматы и пистолеты. Обстановка в Эфиопии по-прежнему остается сложной. Но одно из правил «Балчи» — никакого оружия на территории госпиталя. «Нам к экстремальным условиям было не привыкать, — сказал директор больницы Анатолий Ермаков. — Например, в Тегеране с 1974 по 1980 год я возглавлял такой же госпиталь Советского тогда Красного Креста. Исламскую революцию 1979 года видел собственными глазами. А однажды в мой дом вошли люди с автоматами и, не говоря ни слова, посадили к себе в машину. Привезли в город Кум в резиденцию Хомейни. Там меня ждали еще трое врачей: анестезиолог из Швейцарии, уролог из Австрии, кардиолог из Германии. Все попали сюда примерно таким же способом, как и я. Вождю революции нездоровилось, и нас привезли ему на помощь.

Все боялись брать на себя ответственность. Уролог готов был сделать операцию при условии гарантий со стороны анестезиолога, а анестезиолог говорил, что даст разрешение на наркоз, если кардиолог поручится за сердце пациента, и т. п. Хомейни мы, конечно, помогли, потому как прекрасно понимали, что без этого нас отсюда не выпустят. Пришлось изрядно потрудиться, чтобы сделать все без операции.

После того как вождю стало легче, нас всех развезли обратно по своим больницам. На следующий день все участники этого принудительного «консилиума» бежали из Ирана со всех ног — на первом же рейсе улетели к себе на родину. Остался один я. Но госпиталь в Тегеране мы все-таки потеряли. Хомейни заявил, что «неверные не могут лечить правоверных». Советский Красный Крест был вынужден свернуть миссию, а здание госпиталя со всем оборудованием подарить иранскому народу. Примерно таким же образом мы лишились и крупной клиники в Алжире. Так что «Балча» теперь — единственный госпиталь Российского Красного Креста в мире».

«Балча» работает, чтобы помогать, прежде всего, простому народу Эфиопии. Самые бедные при наличии соответствующих документов лечатся бесплатно. Платное лечение в третьем классе стационара стоит около 3 долларов в день, а в первом классе и люксе — в десятки раз дороже. То есть система построена таким образом, чтобы богатые платили за бедных. Все врачи, медсестры и более двухсот эфиопских сотрудников работают с полной отдачей. И это действительно так.

Каждый терапевт оказывает помощь в среднем 13 тысячам пациентов в год — по сравнению с российской врачебной практикой выполняет двойную норму. Общее количество принимаемых больных — 120 тысяч в год. Нагрузка у хирургов в два с половиной раза выше, чем в России. В прошлом году в госпитале сделали более 3000 операций — для Москвы цифра немыслимая!

В 2007 году госпиталь отметил свое 60-летие. Министр иностранных дел России Сергей Лавров, побывавший в клинике, встречался с врачами, поблагодарил их за многолетнюю работу, пообещал всестороннюю помощь. Министр особо отметил, что кроме выполнения гуманитарных функций больница также играет важную роль в деле укрепления связей между Россией и Эфиопией.

С другой стороны, традиционно дружественные отношения между нашими странами оказывают неизмеримую помощь и самому госпиталю. На лечение в «Балчу» приезжали президент Эфиопии и его семья, патриарх эфиопской православной церкви, другие высшие духовные и государственные чины. В приветственном поздравлении на праздновании 50-летия госпиталя в 1997 году премьер-министр страны Мелес Зенауии сказал: «У госпиталя большое будущее, и он отметит в Эфиопии еще свое столетие».

* * *

В XIX веке число путешественников из России в Эфиопию было весьма велико. Поручику В. Ф. Машкову удалось проникнуть в глубь страны и даже побывать у императора Менелика. Вернувшись в Россию, он под псевдонимом В. Федоров опубликовал очерк «Абиссиния». В 1891 годус новой экспедицией он отправился в Эфиопию, чтобы «наладить контакт с эфиопской церковью, изучить политическое устройство страны, отношение к соседним туземным племенам и европейским государствам». Кроме этого ему поручено было передать Менелику II письмо Александра III в ответ на доставленное ему послание от Менелика. Вернувшись из поездки, Машков привез в Петербург просьбу прислать в Эфиопию артиллериста. Хотели послать офицера М. Грум-Гржимайло, но почему-то не послали никого. Эта поездка Машкова оказалась плодотворнее первой. Он привез обширный этнографический материал об амхара, галла, данакиль, харари. 85 предметов быта, доставленные им, хранятся сегодня в фондах Музея антропологии МГУ. В нескольких номерах газеты «Новое время» В. Ф. Машков напечатал свои путевые записки под заголовком «Путешествие в страну черных христиан». В конце XIX века путешествовали много. Век словно торопился завершить намеченные историей открытия, а выпало на его долю немало!

Как уже отмечалось в вводной части «Россияне обживают Африку», в 1894 году во время экспедиции в Эфиопию A.B. Елисеев, Н. С. Леонтьев, К. С. Звягин и архимандрит Ефрем (он же — доктор Цветаев) встретили там радушный прием. Они договорились об обмене дипломатическими миссиями. Эфиопская делегация поехала в Петербург в 1895-м, и вместе с ней вернулся в Россию Елисеев с ценным этнографическим материалом — образцами оружия, сельскохозяйственным инвентарем, одежды.

Для Н. С. Леонтьева эта поездка оказалась далеко не последней. Он неоднократно бывал в Абиссинии. К сожалению, сведений о более поздних его странствиях не осталось, разве что некоторые документы в рукописном отделе Института востоковедения, которые еще ждут своих исследователей. Но был и дневник, который впоследствии превратился с помощью одного журналиста в книгу «Император Менелик и война его с Италией». По документам и походным дневникам Н. С. Леонтьева». Журналист, добросовестно описавший ход войны, однако переусердствовал, оценивая «выдающуюся роль в ней Н. Леонтьева». Впрочем, у него имелись для этого кое-какие основания. Дело в том, что император назначил его ни больше ни меньше правителем присоединенных экваториальных областей. Благодаря этому Леонтьев мог совершать интересные поездки к озеру Рудольфа в 1899 году. В состав этой его экспедиции вошли помощник H.H. Шедевр, лейтенант Багичев, несколько казаков из конвоя миссии и драгуны. Главный отряд экспедиции обследовал область Уба, среднее течение реки Омо, а отряд Шедевра направился на запад от озера Рудольфа. Сам Леонтьев вплотную занялся делами управления в провинциях, размещал там гарнизоны абиссинских стрелков, строил крепости. Попутно собирал этнографические коллекции. Часть их сейчас находится в Музее антропологии и этнографии: особенно много в ней оружия — и это неудивительно, ведь Леонтьев по долгу службы общался в основном с военными. Наличие русской миссии создавало благоприятные возможности для поездок в страну русских путешественников и любителей экзотической африканской охоты.

* * *

Среди довольно большого числа путешественников-любителей, посетивших Эфиопию в начале XX в., наиболее известен поэт Н. С. Гумилев, приезжавший сюда дважды: первый раз — просто как путешественник-любитель, а вторично — в качестве представителя Российской академии наук для сбора этнографических коллекций и записи фольклора, Эфиопия произвела на русского поэта огромное впечатление. Он посвятил ей дневниковые очерки и множество поэтических произведений. Два его стихотворных сборника, «Шатер» и «Под чужим небом», были целиком навеяны эфиопскими сюжетами.