— Кевин! — окликнул его кто-то.

Он обернулся и даже вскрикнул от удивления:

— Отец Леонид! Как вы здесь очутились?!

— Мир меняется, а ты остаешься прежним, — усмехнулся старик и подошел ближе. — Ты понимаешь, где ты сейчас?

— Что значит — «где»? — не понял Кевин. — Мы в тюремной мастерской. Вам нельзя здесь находиться, вас могут увидеть! Пойдемте, я помогу вам спрятаться!

— Не торопись… — остановил его старик. — Посмотри на этот глайдер. Какой он модели?

— Не знаю… — Кевин взглянул на глайдер, не понимая, почему старика волнует эта развалюха.

— Он грузовой, верно? — продолжил тот.

— Да, — согласился Кевин.

— А теперь?

Кевин снова посмотрел на машину и понял, что происходит что-то ненормальное. Теперь это был совсем другой глайдер — низкий, широкий, пятнистой окраски.

— Десантно-штурмовой «Гепард», — пояснил отец Леонид. — Замечательная машина — мощная, надежная. За это ее так любят военные.

— Но как это может быть? — не понял Кевин, удивленно глядя на непонятно откуда взявшийся боевой глайдер.

— Просто это сон, Кевин, — ответил старик, — Всего лишь сон.

— Сон?

— Тебе не хватает силы, но это дело наживное. Смотри мне в глаза!

Кевин посмотрел и ощутил, как проясняется его сознание.

Чувство было поистине неописуемое: он вдруг очень остро осознал, что это действительно сон.

— Отец Леонид! — выдохнул он. — Вы живы?!

— Смотря что ты понимаешь под этим словом, — ответил джар. — Присядем. — Он указал на непонятно откуда появившуюся скамейку и первым сел на нее.

Кевин опустился рядом, чувствуя себя очень странно. С одной стороны, он был очень рад снова видеть отца Леонида. В то же время чувствовал сильное смятение. Каждый раз, когда появляется этот старик, что-то происходит.

— Ты не рад мне? — спросил джар, каким-то образом уловив растерянность Кевина.

— Я рад, — отозвался тот. — Просто я совсем запутался. Все как-то неправильно. Не так, как должно быть.

— А как должно быть?

— Я не знаю. — Кевин вздохнул. — Мне непонятно, зачем я вообще живу.

— Ты смог предотвратить войну, спас сотни тысяч людей. Разве этого мало, чтобы не считать свою жизнь пустой и ненужной?

— Я не об этом. Просто я чувствую, что что-то не так. Мне сложно это объяснить… — Кевин с трудом подбирал слова. — Я что-то делаю, как-то живу. Но все это не приносит мне удовлетворения, не дает радости. Моя жизнь напоминает мне каторгу. Нет счастья, понимаете?

— Наверное, ты хотел сказать — нет утешения?

Сначала Кевин хотел возразить — ему не нравилось слово «утешение». Было в нем что-то оскорбительное, недостойное мужчины. Но тут же понял, что отец Леонид попал в точку — ему не хватало именно утешения. Не хватало любви, ласки. Ощущения того, что он действительно кому-то нужен.

— Да, — тихо ответил он. — Наверное, вы правы. Я даже понимаю, отчего все это — оттого, что у меня не было родителей. Точнее, я их не знал.

— Дело не в родителях, Кевин, — покачал головой отец Леонид. — И чувства, которые ты испытываешь, известны каждому ищущему человеку.

— Ищущему что?

— Истину, Кевин. Мы все ищем истину. Но идем к ней разными путями. Перебираем свои находки и каждый раз убеждаемся в том, что это все не то. Наш путь напоминает мне странствия заблудившегося парусника: он бороздит океаны, пытаясь найти свой дом, свою гавань, но каждый раз видит чужие берега. Может быть, берега очень красивые и привлекательные, но все равно чужие. И твоя тоска, Кевин, это тоска человека, ищущего свой дом. Пока ты его не найдешь, ты не будешь счастлив.

— У меня нет дома. Я вырос в трущобах.

— Я не говорю о том месте, где ты родился и жил. Я говорю о доме твоей души.

— Вы опять говорите загадками, — вздохнул Кевин. — Ладно, не будем об этом. Я хотел спросить: почему дживам раз за разом удается меня находить? Вы дали мне свой медальон, но он не работает.

— Дело не в медальоне, а в тебе. Вспомни, я говорил о том, что ты должен почувствовать силу медальона. Ты сделал это?

Кевин наморщил лоб. Да, джар действительно говорил что-то подобное. Но тогда была слишком серьезная ситуация, и слова отца Леонида вылетели из головы.

— Ты опять ищешь оправдания, — осуждающе покачал головой джар. Правда, при этом на его губах мелькнула усмешка.

Кевин вздрогнул.

— Вы можете читать мои мысли?

— Здесь это не представляет большого труда. — Собеседник немного помолчал. — Я надеялся, что ты сам сможешь раскрыть тайны медальона. Ты этого не сделал, хотя задача была тебе вполне по силам. Слушай внимательно: ложась спать, держи медальон в ладони. Спустя несколько ночей ты начнешь ощущать исходящие от него тепло и вибрацию. Это будет говорить о том, что все идет правильно и сила медальона начинает тебе открываться. Твоя задача — слиться с этим теплом, наполнить им все тело. Когда это получится, просто пожелай стать для дживов невидимым — ты поймешь, когда у тебя это получится. Со временем, когда эта сила станет частью тебя, ты сможешь обходиться и без медальона. Все запомнил?

— Да, — ответил Кевин. — Спасибо… Я все хотел спросить — вы вернетесь?

— Нет, Кевин, — покачал головой старик. — Я там, откуда не возвращаются. Точнее, откуда нет смысла возвращаться. У меня теперь другая жизнь, другие заботы. Не меньшие, чем были раньше. — Он тихо вздохнул. — Обо мне речь уже не идет. Вопрос в другом — что собираешься делать ты?

— Я не знаю… — Кевин исподлобья взглянул на отца Леонида. — Пока я лишь бегаю от дживов.

— Но ты смог одолеть Артура. Это уже немало.

— Мне просто повезло. Я не представляю, что было бы, окажись на его месте Ворон.

— Да, это было бы неприятно, — согласился джар. — К сожалению, я не успел тебя ничему научить. Но Джара обязательно откроет тебе пути к знанию.

— А если я не хочу этого? — спросил Кевин.

Отец Леонид ответил не сразу.

— Все очень сложно, Кевин, — произнес он наконец. — Ты помешал дживам развязать большую войну, но это не значит, что все закончилось. Владыка Райс никогда не смирится с поражением. И ты сейчас — единственный человек, способный его остановить.

Кевин опустил голову. Слова джара причиняли ему боль.

— Вы не понимаете, — тихо сказал он, стараясь не глядеть отцу Леониду в глаза. — Я устал от всего этого. Очень устал. Я хочу жить простой нормальной жизнью. Хочу иметь семью, дом, работу, хочу обычного человеческого счастья! Пожалуйста, отпустите меня! Мне не нужны ваши войны!

— Если ты спрячешься от войны, это не значит, что она тебя не найдет… — Джар вздохнул. — Что ж, Кевин, — есть дороги, которые мы выбираем, и есть дороги, которые выбирают нас. Очень скоро мы узнаем, каким был этот выбор в твоем случае. Продолжать этот разговор сейчас не имеет смысла. — Он поднялся со скамейки.