Ответа вновь не последовало.

– Чёрт побери, Мстислав, хватит, в конце концов! – воскликнул воин и ухватил великана за рукав.

Тот слегка шевельнул рукой. Это было небрежное, как бы между делом, движение, но воина отбросило на три метра в сторону, и расстояние было бы больше, если бы не толпа, в которую он угодил и которая соединёнными усилиями поставила его на ноги.

Хотя Артесу было совершенно не до того, эта сценка произвела на него впечатление. Он часто читал в рыцарских романах о такой сказочной силе, но ни разу ещё не видел её в жизни.

Дело принимало дурной оборот, и Артес напрягся, готовый в любой момент отразить натиск этого чудовища. Он не хотел начинать своё пребывание в Братстве с драки, но ему не оставляли другого выхода.

Воин, который пытался остановить Мстислава, понял, что ничего не может сделать, и отчаянно крикнул:

– Бренн!

Очень медленно из толпы вышел воин под пару Мстиславу, разве что ниже ростом, зато шире в плечах. Он укоризненно посмотрел на своего миролюбивого товарища и нехотя заговорил:

– Ладно тебе, Мстислав, побесился и хватит. Что ты…

Окончания его речи никто не услышал, потому что Мстислав, оскалившись, с глухим рыком ударил его в челюсть.

Через секунду возле Артеса в яростной схватке сцепились два огромных доисторических чудовища, которые выглядели в обстановке современного города будто пришельцы с другой планеты. Бренна Артес с некоторым трудом определил как махайрода – он видел подобных зверей в Запределье, но Мстислав был ему не по зубам. Он был выше Бренна в холке и легче и тоньше телосложением, однако при этом обладал чудовищной силой. Эта сила в сочетании с быстрыми движениями, невероятной ловкостью и гибкостью наносила ужасные повреждения. Артес ясно видел, что Бренн, который поначалу только защищался, вынужден был перейти к нападению, потому что иначе противник разодрал бы его в клочки.

Его сильно удивила реакция остального Братства. Воины хмурили брови и кусали губы, но не проявляли никакого желания растащить противников. Он был уверен, что Бренну несдобровать, и хотел уже вмешаться, как вдруг между дерущимися проскользнула чёрная молния, и их отбросило друг от друга.

Бренн обернулся человеком и, отплёвываясь от грязи пополам с кровью, с помощью Артеса кое-как поднялся на ноги. Мстислав был не так сговорчив и, лёжа на спине, бешено рычал. Над ним, прижимая его к земле, стоял чёрный зверь. Артес не смог опознать, что это за животное, да и виден ему был лишь пушистый, как у снежного барса, хвост и длинные чёрные кисточки на острых ушах.

– А ну, скидывайся, – крикнул этот незнакомец, дёрнув хвостом из стороны в сторону. – Живо, кому сказал!

И влепил Мстиславу основательную затрещину. Великан ответил бешеным рёвом, но всё-таки обернулся человеком. Одновременно с ним превратился и его противник и, крепко схватив его за шиворот, рывком поднял на ноги.

– Успокоился сейчас же! – крикнул он сильным звучным голосом. – Иначе я тебя на века успокою!

Завершил этот призыв чудовищный удар, и Мстислав, как ни странно, успокоился. Он кое-как отпрыгнул в сторону, тряся головой и потирая повреждённую скулу, и неразборчиво забормотал:

– Да я ведь ничего не сделал, сударь… даже не начинал ещё…

– Я тебе начну! – резко оборвал его противник.

Самое интересное заключалось в том, что укротитель Мстислава (лицо его Артес никак не мог разглядеть) был ниже ростом не то что Мстислава, но даже Артеса и никак не выглядел суператлетом.

– Доставишь гостя в больницу к Ладимиру, – продолжал незнакомец, ни разу не взглянув в сторону Артеса, – и присмотришь за ним. И чтобы ни единый волос с его головы не упал! Понял?

У Мстислава голос перехватило от обиды, и он уставился на незнакомца. Столько в нём было сходства с обиженным ребёнком, что Артес едва не рассмеялся.

– Не слышу, – угрожающе произнёс незнакомец своим звучным низким голосом.

– Так точно, сударь, – ответил Мстислав. – Понял.

– Ну так выполняй, а не стой столбом! – рявкнул незнакомец и исчез в толпе, которая расступилась перед ним как по мановению руки.

– Доигрался? – спросил воин, который первым пытался унять Мстислава. – Ещё скажи спасибо, что ему не до тебя сейчас. Дёшево отделался.

– Заглохни, Чеглок, – мрачно ответил Мстислав. – Без тебя тошно.

– Тошно ему! – фыркнул Бренн. – Ты меня едва на фантики не порвал, и то я не жалуюсь.

– А какого хрена ты полез? – грозно поинтересовался Мстислав с явным намерением возобновить прерванную драку.

– Я полез? – удивился Бренн, но Чеглок быстро вмешался:

– Мстислав, у тебя поручение, по-моему.

– Да помню я, – мрачно отозвался Мстислав и кивком предложил Артесу следовать за собой.

С точки зрения Артеса, было не совсем благоразумно поручать его заботам человека, который только что покушался на его жизнь, но он повиновался. Компанию им составили Чеглок и Бренн – тому определённо надо было в больницу больше остальных.

В больнице было пусто. Внизу Мстислава с Артесом, Чеглоком и Бренном встретили два воина, очевидно, охранники, и пропустили их беспрепятственно.

По каменной лестнице они поднялись на четвёртый, последний, этаж, причём Мстислав явно шёл по наитию – спросить, в какую палату положили Ладимира, было не у кого. Артес всё больше удивлялся и вместе с тем всё больше тревожился – так непохоже было это заведение на привычные ему больницы. Везде чисто, но нет обычного больничного запаха, смеси хлорки и лекарств; мало того, нет ни больных, ни врачей, ни медсестёр… хотя, наверное, здесь было бы правильнее говорить о медбратьях.

Вряд ли можно было предположить, что весь персонал больницы столпился в палате одного больного, и Артес всё сильнее сомневался в том, что его друг получит здесь необходимую помощь и уход.

Откуда-то сбоку вынырнул человек в белом халате, и Артес вздохнул с облегчением.

– Авиценна! – негромко окликнул врача Чеглок.

Тот обернулся.

– А, вы здесь уже… Див Воронович предупредил. Прямо по коридору, последняя палата… Боже, с тобой-то что случилось?

Вопрос относился к Бренну, который угрюмо посмотрел на Мстислава и ничего не сказал.

– Спустись вниз, может, застанешь там ребят. Мне ассистировать придётся, так что извини.

Бренн чертыхнулся сквозь зубы и пошёл обратно. Чеглок тем временем пытался выяснить у Авиценны, что с Ладимиром, но тот лишь покачал головой и исчез.

В голову Артесу пришла страшная мысль, что те раны, которые он видел на теле Ладимира, ещё не самое плохое, что с ним случилось.

У палаты Ладимира уже сидел стройный юноша, тот, который снял его с седла. Он кивнул товарищам, и те сели рядом с ним на скамью. Артес сел на другую скамью, чуть поодаль – от волнения и внезапно нахлынувшей усталости у него подкашивались ноги.