Сексуального влечения я сейчас не испытываю, но с аппетитом проблем нет. Меня держат на низкокалорийной диете и кормят безвкусными протертыми пюре. Таким способом они хотят постепенно опорожнить мои кишки, чтобы во вторник можно было хорошо их обследовать, и поэтому я постоянно хочу есть. Сегодня в обед учуял запах ростбифа, который везли на столике на колесиках какому-то другому пациенту — у меня аж желудок свело. Запах просочился под дверью и достиг моих трепещущих ноздрей. Как же мне хочется большого йоркширского мясного пирога с поджаренной золотистой картошкой и стекающей с него подливкой. Разумеется, я уже давно не ем говядины, но когда у тебя могут обнаружить злокачественную опухоль, шанс (один из миллиона) заразиться коровьим бешенством, тебя уже не пугает… Если бы мне предложили сейчас нормальный обед, я не стал бы есть ни лосося, ни вегетарианскую лазанью, а непременно заказал бы себе говядину. К несчастью, я знаю все здешнее меню, которое мне неосмотрительно показали сегодня утром. Все, хватит думать о еде.

Пытался сам нащупать опухоль, но безуспешно… Нельзя слишком сильно нажимать, иначе я могу что-нибудь повредить… она не болит, но не следует считать это хорошим знаком… На ранних стадиях рак печени обычно не болит… Но все это очень странно: быть неизлечимо больным и ничего не чувствовать, кроме легкого несварения… Которое к тому же прошло благодаря диете. «Жизненно важный орган», — сказал О’Киф… где-то я читал, что древние ассирийцы считали, что душа находится в печени. Интересная мысль. Египтяне помещали ее в сердце, древние греки — в легкие… А Декарт считал, что душа находится в гипофизе… Странно, что ассирийцы выбрали именно печень, они ведь еще не знали, какую функцию она выполняет в обмене веществ.

За окном ярко светит солнце, отражаясь в стеклах автомобилей… женщины вырядились, как на свадьбу, выходят из машин в летних платьях, с букетами цветов… и зачем я сказала Кэрри, чтобы не приходила сегодня… мне тут немного одиноко. Она вместе с детьми будет сегодня загорать в Подковах после обеда… Так, о еде не думать… Хелен к ним не приедет, она сказала Кэрри, что нужно проверить целую кучу студенческих работ… Простая отговорка… Думаю, ей просто не хочется встречаться с Кэрри, наверное, разрывается между чувством вины и инстинктом соперничества. И я этому рад. Кто знает, что произошло бы, если б они заговорили обо мне? А вдруг Хелен захотелось бы во всем признаться? Боже упаси…

Эта последняя неделя, несмотря на весь ее ужас, кое-что для меня прояснила. Я хочу остаться мужем Кэрри, каковы бы ни были результаты обследования… избитая истина о том, что горе сплачивает семью, в моем случае оказалась справедливой. Оглядываясь, понимаю, каким был дураком, когда волочился за Марианной, а потом серьезно увлекся Хелен… Выходит, я нарушил наш с Кэрри негласный договор — ни с кем не встречаться на ее территории… если она узнает об этом, одному богу известно, что она может сделать… К счастью, Хелен скоро уезжает из Глостера. Нужно держать ухо востро, однако…

Проблема в том, что Хелен, кажется, по-настоящему влюбилась в меня… В тот вечер она была очень взволнованна. Задним умом я понимаю, что не нужно было ее просить помочь мне расстаться с жизнью в случае плохого исхода. Просто я случайно подумал об этом и выложил все как на духу. Я хочу учесть все возможные варианты развития событий и подготовить план действий, чтобы встретить во всеоружии… только в этом случае я становлюсь хозяином собственной жизни… но это только абстракции и предположения… А она — писатель, у нее развитое воображение… представляет себе все в самых мрачных красках и впадает в отчаяние…

С другой стороны, если все закончится благополучно, она захочет продолжения нашего романа… Можно встречаться в Лондоне время от времени… но лучше бы наши отношения умерли естественной смертью… О… не самая лучшая метафора… Но это было все-таки здорово, одно из лучших сексуальных переживаний в моей жизни… однако я не хочу, чтобы Кэрри догадалась о том, чем мы занимались в ее отсутствие… Есть опасность, что она узнает об этом из другого источника… Эмили что-то подозревает…. Как она посмотрела на меня в тот вечер, когда я сказал, что Грег не останется у нас ночевать!.. Хотя, возможно, это обычная женская интуиция…. И Стэн с Вив, которые приезжали в Подковы, когда мы с Хелен были в спальне… судя по его тону, он не поверил моей истории о прогулке… Что, если он нашел какую-нибудь улику?.. Ее шарф или пиджак, оставленные в моей машине? Черт, я не помню, как она была одета в тот день… Даже если Стэн подозревает меня, он ничего не скажет Кэрри, но Вив из чувства женской солидарности или просто из вредности может… Так или иначе, я перестал быть любимчиком Стэна: сначала Подковы, потом этот скандал с Дональдсоном и в довершение всего — история с порнографией…

Я здорово перенервничал в пятницу, когда этот сержант уголовной полиции Эгню захотел проверить мой диск… Пришлось быстро соображать… на моем компьютере нет детской порнографии, вообще никакой порнографии… я иногда захожу на порно-сайты, но только дома… так что в принципе мне нечего бояться… Но на диске хранятся записи моих экспериментов… с потоком сознания… подробности моих отношений с Хелен и Марианной, много другого личного материала… Эмили в ванне, например… Мне не улыбалась эта идея: сержант Эгню роется в моих документах… но потом я подумал, что он будет искать картинки, а не тексты… а если я откажусь сотрудничать с ним, то навлеку на себя подозрения… к тому же я подумал, что если он просмотрит диск сейчас, то сделает это менее внимательно, чем с ордером на руках… Поэтому я согласился, и он тут же снял меня с крючка… Может, он просто блефовал и вовсе не собирался лезть в мой компьютер… или ему было достаточно того, что я согласился… вот проныра… Когда он ушел, я подумал, не удалить ли мне все засекреченные файлы… Но какой в этом смысл? Информацию все равно нельзя полностью стереть…

Что касается истории с почетным званием Дональдсона… кто отдал в студенческую газету информацию о наших связях с Министерством обороны? Этот человек должен иметь доступ к сенатским документам… и мотив… Джаспер Ричмонд, например…. Если Оливер проболтался, Джаспер мог отомстить… Или кто-нибудь из Центра? Может, Даггерс? Он никогда не одобрял наших отношений с Министерством и вечно жаловался, что служебные тайны ограничивают свободу научных исследований и тому подобное… На самом же деле, он просто завидовал, что мне удалось собрать столько денег, а ему так ничего и не перепало… Но неужели он стал бы подставлять институт, в котором сам же работает? Ведь если меня снимут с должности из-за этого скандала или по состоянию здоровья… он займет мое кресло, и об этом прекрасно знает… но одно дело — возглавлять нищий Центр и совсем другое — процветающий… Надеюсь, он не узнает, почему я оказался в больнице… Нетрудно представить его радость от такой новости…

По-моему, у меня уже паранойя… трудная была неделька, одна неприятность за другой… Как только я успокоился и настроился на конференцию, повис новый дамоклов меч… Людмила Лиск… Не хватало только чешской поклонницы, которая будет повсюду меня преследовать и при каждой возможности напоминать о нашей романтической ночи в Праге… Попадется на глаза Кэрри… И Хелен… Итак, в самом худшем случае: у меня находят рак, меня преследуют три женщины, одна из которых угрожает разводом, мой Центр обвиняют в увлечении порнографией… финансирование прекращается… моя карьера летит ко всем чертям… враги ликуют… Но, конечно, если первое несчастье случится, остальные уже не будут иметь никакого значения… или недолго будут его иметь. Вот почему я так удивительно спокоен… Нужно просто защищаться, когда это возможно, или стоически выжидать, когда защищаться уже невозможно.