Мордекай Тремейн невольно прислушивался к тихим звукам собственных шагов, пересекая открытое пространство в центре старого Далмеринга, проходя мимо «Адмирала» с темными окнами и закрытыми ставнями и направляясь дальше по дороге к назначенному месту встречи. Это было все равно что слушать размеренный ритм неумолимых фактов у него в голове – фактов, которые словно маршировали по замкнутому кругу, манили его последовать за ними, но никуда не вели.

Говард Шеннон вместе с Карен Хэммонд пополнил список лиц, которые озадачили Тремейна. Этот пухлолицый, одетый в синий костюм мужчина, которого он видел в поезде, если и обладал агрессивностью Воэна, то выражалась она отрицательной величиной. Говард Шеннон не пытался привлечь к себе внимание, как было свойственно Воэну. Как и предсказывал Джеффри Маннинг, он и не подумал спорить, сразу согласившись с решением продолжать постановку пьесы. Казалось, Шеннон старается пореже подавать голос, чтобы к нему не приставали с расспросами.

А верно ли это умозаключение? Тремейн обдумал поставленный вопрос так беспристрастно, как только мог. Да, Шеннон выказывал нервозность и явно стремился замкнуться в своем коконе молчания, как только назревали очередные вопросы. С другой стороны, он охотно объяснил, что во время убийства Лидии Дэр его не было в Далмеринге.

– Вчера мне пришлось съездить в город, – сообщил Говард Шеннон. – По делам. Вообще-то не очень хотелось, но такой шанс я просто не мог упустить. Оказалось, что человек, с которым я пытался связаться вот уже несколько недель, находится в Лондоне и у него есть пара свободных часов. В городе я и переночевал, а сюда вернулся лишь сегодня днем.

– Мне говорили, вчера вечером там разыгралась сильная гроза, – небрежным тоном промолвил Воэн. – Я созванивался с одним из своих друзей из Кингсхэмптона, которого она как раз застигла в городе. Он сказал, что в считаные минуты промок до нитки – он ведь не ожидал дождя и не захватил с собой ни дождевик, ни зонт. Вот чем плохо оно, наше нежданное английское лето. Никогда не знаешь, какой будет погода через пять минут. Надеюсь, вы не попали в число тех, кому не повезло, Шеннон?

– Н-нет, – с запинкой ответил тот. – Нет, я… я поймал у вокзала такси, так что худшее меня миновало.

И вдруг глаза его блеснули, остановив взгляд на Мордекае Тремейне. Шеннон уставился на него, явно сомневаясь, а потом убедился, что не ошибся, и его рыхлое лицо расплылось в улыбке. Это была улыбка невероятного, невыразимого облегчения – улыбка человека, которого со всех сторон окружали опасности, а он вдруг обнаружил путь к спасению.

– Позвольте, а разве не с вами мы ехали в одном купе сегодня от самого вокзала, мистер… э-э… мистер Тремейн?

Пол Расселл представил их друг другу, когда Шеннон вошел в гостиную, однако он был настолько поглощен чем-то, что не узнал недавнего попутчика. Его приветственные слова прозвучали машинально, мысли явно витали где-то далеко.

– Совершенно верно, мистер Шеннон, – подтвердил Тремейн. – Жаль, что мы не знали, что пункт назначения у нас один и тот же! Когда увидел, что вы сошли с поезда здесь же, в Далмеринге, я спросил Пола, не соседи ли вы с ним.

Его собеседник, кажется, был застигнут этими словами врасплох. Пухлая рука принялась разглаживать складки на измятой одежде.

– А, да… да, конечно. Мы с Полом давние соседи.

Только и всего: нечему настораживаться, нечего улавливать, – но тем не менее у Тремейна возникло ощущение, что тут что-то не так. Странно, что Шеннон смутился, с такой явной поспешностью ухватился за возможность подтвердить свое алиби с помощью беспристрастного свидетеля. Если он действительно уехал из Далмеринга в Лондон задолго до того, как убили Лидию Дэр, и вернулся лишь на следующий день, тогда ему нечего опасаться. Если он и вправду уезжал…

Тремейн остановился. Безусловно, это фантазии, досужее измышление ни на чем не основанных версий, которые навлекут на его голову гнев Джонатана Бойса.

Он решительно ускорил шаг и чуть поодаль, в густой тени живой изгороди напротив деревенского клуба, увидел красную точку – горящий кончик сигары.

– Это вы, Джонатан?

Красная точка шевельнулась.

– Да, – раздался голос инспектора.

Кончик сигары ярко вспыхнул, Бойс шагнул вперед, покинув тень изгороди и принеся с собой насыщенный аромат листового табака.

– Я сглупил, явившись сюда, – угрюмо объявил он. – Нарушаю все правила и рискую быть изгнанным в отставку с позором. С перспективой получить хорошую пенсию я уже распрощался. Как думаете, что скажет комиссар, узнав, что я встречался с вами для того, чтобы разгласить конфиденциальную информацию?

– Наверное, он решит, что вы продемонстрировали инициативность, и порекомендует вас на должность старшего инспектора. Опять вы накручиваете себя, Джонатан, расстраиваете нервы. Не забывайте, что уже сообщили комиссару насчет меня. В одном из ваших писем говорилось, что вам представился случай упомянуть обо мне, когда он был в хорошем расположении духа. Я не буду лезть на рожон и постараюсь избежать огласки, а он не станет возражать, если время от времени я буду составлять вам компанию. Вы упоминали, что комиссар предприимчивый и неординарно мыслящий человек, не боится выходить за рамки, если считает, что дело того стоит.

– Я действительно все это говорил? – В притворном удивлении Бойс покачал головой. – Мордекай, ваша беда в том, что у вас слишком хорошая память.

– Воэн рассказал вам что-нибудь?

– С чего вы взяли, что я виделся с ним?

– Сегодня вечером он приходил к Расселлу, – объяснил Тремейн, – и сообщил нам, что вы навестили его.

– Вот только мало чего добился, – вздохнул Бойс. – Лидия Дэр пришла к нему примерно между семью часами и половиной восьмого – точное время Воэн не помнит – и ушла около одиннадцати. Он хотел проводить ее до дома, но она отказалась. Воэн пожелал ей спокойной ночи в дверях «Хоум-лоджа», и там он видел ее в последний раз.

– Воэн не говорил, случайно, не упоминала ли Лидия Дэр, в какое время обещала Сандре Борн вернуться?

– По его словам, она ушла в спешке, сказав, что пообещала мисс Борн вернуться к одиннадцати.

– Хм.

Отклик Тремейна прозвучал неопределенно и невнятно. Возможно, он скрывал нечто важное. Инспектор внимательно посмотрел на него.

– Это означает что-нибудь особенное? – требовательно спросил он.

– Не знаю, – пожал плечами Тремейн.

И он вкратце рассказал Бойсу о подозрениях, возникших у него, пока он слушал Сандру Борн. Детектив был само внимание. Его взгляд стал задумчивым, он дал Тремейну закончить рассказ, не перебивая его.

– У вас, похоже, выдался насыщенный вечер, – заметил Бойс. – Я имею в виду – с точки зрения изучения публики, живущей неподалеку. Полагаю, вы расскажете мне обо всем, что было сказано и кем именно.

– Попытаюсь, – пообещал Тремейн. – По крайней мере, передам суть, хотя за точность слов не поручусь.