Ниаллу приснился отец. Они охотились с соколами в горах, недалеко от замка. Отцовская птица, легендарная Эйра, добыла трех зайцев, а сокол Ниалла, молодой и необученный, уселся на дереве и не желал идти на зов своего хозяина.

«Наберись терпения, — сказал Ниаллу отец. — Птица и человек никогда не бывают друзьями — они только партнеры. Пока ты его кормишь, он остается с тобой, но преданности и дружбы от него не жди». — «Мне показалось, что он меня любит. Он всегда приплясывает, когда я подхожу». — «Что же, посмотрим»

Они прождали несколько часов, а потом сокол улетел и больше не вернулся.

Ниалл проснулся, все еще чувствуя тепло и надежность отцовской любви. Потом действительность нахлынула на него во всем своем ужасе, и он не удержался от стона. Сердце у него разрывалось. Эмрин спал на земле рядом с ним, Серый Человек сидел на камне поближе к лошадям, глядя в одну точку. Яркая луна очерчивала его силуэт, и Ниалл догадался, что он оглядывает освещенную равнину в поисках погони. Серый Человек догнал их несколько часов назад и привел в это уединенное место на высоте, на опушке леса. С Ниаллом он почти не разговаривал.

Юноша подошел к нему и спросил:

— Можно посидеть с вами?

Серый Человек кивнул. Ниалл сел рядом на плоский камень.

— Извините меня за то, что я сказал днем. Я проявил неблагодарность. Если бы не вы, меня убил бы человек, которому я доверял. И Эмрин бы тоже был мертв.

— Ты не ошибся — я и правда убийца. Тебе приснился дурной сон?

— Нет — хороший.

— Да-а. Такие обжигают душу всего больнее.

— Не могу поверить, что мой отец мертв. Я думал, он будет жить вечно, а если и умрет, то в бою, со своим большим мечом в руках.

— Смерть, как правило, приходит внезапно.

Некоторое время они сидели молча. Присутствие этого человека успокаивало Ниалла.

— Я доверял Гаспиру, — сказал он. — При нем мой страх проходил. Он казался мне таким сильным, таким преданным. Никогда больше никому не смогу верить.

— Ну, это ты брось. Люди, достойные доверия, есть всегда. Если ты начнешь подозревать всех и каждого, у тебя никогда не будет настоящих друзей.

— А у вас они есть?

— Нет, — улыбнулся Серый Человек. — Поэтому я говорю со знанием дела.

— Как вы думаете, что будет с нами дальше?

— Они будут более тщательно отбирать людей для погони. Крепких парней, следопытов, лесовиков.

— И демонов за нами пошлют? — спросил Ниалл, пытаясь скрыть свой страх.

— И демонов.

— Победа и так уже за ними, верно? У Панагина и Арика тысячи людей, а у меня никого. Если бы я захотел вернуться в столицу, я не знал бы даже, в какую сторону податься.

— Армия без полководца ничего не значит. Я провожу тебя в безопасное место, а сам вернусь, и тогда мы посмотрим.

— Вы хотите вернуться в Карлис? Зачем?

Серый Человек, не отвечая, показал на равнину внизу, и Ниалл увидел там цепочку всадников.

— Буди Эмрина. Пора двигаться дальше.

Ю-ю застонал и очнулся. Чувствовал он себя так, будто целое стадо волов прошлось по его телу. Кисуму сидел у входа в пещеру с мечом на коленях.

— Не хочу больше быть героем, — заявил ему Ю-ю.

— Как ты долго спал, — устало произнес раджни и отошел от пещеры.

Ю-ю поднялся на колени и снова застонал. На плече обнаружилась новая, недавно зашитая рана.

— Ни одного боя не проходит без ран, — пожаловался он, хотя Кисуму уже исчез из виду. — Ни одного. Даже когда в меня вселяется великий герой, его тут же ранят. Надоело мне такое обращение с моим телом. Как только мы найдем Глиняных Людей, сразу вернусь домой и буду рыть канавы. — Тут Ю-ю запнулся, вспомнив о нависшей над ним угрозе. — Нет: сначала проберусь в дом к Ши Да и перережу ему глотку, а потом уже буду рыть канавы.

— Ты что, сам с собой разговариваешь? — Кисуму вошел с пригорошней каких-то темных ягод и предложил их Ю-ю. Тот сел и с благодарностью стал есть, но ягоды только раздразнили его аппетит. — Кин Чонг приходил ко мне, — сообщил Кисуму.

— Знаю, я ведь тоже там был. То есть здесь. Он остался очень доволен моей силой и проворством. Мы здорово дрались, правда? Снесли этому поганцу башку.

— Да, вы славно сражались, но теперь за нами гонятся шестеро криаз-норов.

— Целых шесть? Не знаю, сумею ли я убить столько.

— Ты и одного не убьешь, — с легким раздражением заверил Кисуму.

— Я знаю, почему ты злишься. Кин Чонг так и не сказал тебе, почему не тебя сделали приа-шатхом.

— Ты прав, Ю-ю, — вздохнул Кисуму. — Всю жизнь я старался стать безупречным раджни, мечтал быть достойным этого имени и даже поднять планку, установленную такими, как Кин Чонг. Я мог бы стать богачом, иметь свой дворец, управлять провинцией. Мог бы жениться на Звездной Лилии.

— Кто это — Звездная Лилия?

— Не важно. Я отрекся от земных благ и остался нищим воином. Неужели этого мало, чтобы стать достойным?

— Не знаю — я ведь ничего такого не делал. Да и приа-шатхом я быть не хотел. Кому вообще этого может хотеться, на самом-то деле?

Ю-ю вышел из пещеры, чтобы набрать еще ягод, и шагах в шестидесяти нашел хороший куст. Ягоды не совсем еще поспели, но вкус у них был божественный. У него в голове не укладывалось, почему Кисуму хочет быть приа-шатхом. Что тут хорошего, когда ты голодаешь, а по пятам за тобой гонятся убийцы? Что до Ю-ю, он охотно уступил бы Кисуму это звание. Обобрав куст, он оглянулся и вдруг замер. Холм, где была пещера, имел форму купола. Ю-ю уставился на него, вспоминая свои духовные странствия с Кин Чонгом. Со всей быстротой, на которую он был способен, поспешил назад к пещере.

— Вот оно, то самое место, — объявил он Кисуму. — Холм Глиняных Людей.

— Ты уверен?

— Уверен.

Они осмотрели холм снаружи.

— А как туда войти? — спросил Кисуму.

— Не знаю

Они медленно двинулись вокруг подножия. На холме не росли деревья, и ни единого отверстия, кроме их пещеры, в нем не имелось. Кисуму взобрался наверх и оглядел окрестности, а после вернулся к Ю-ю.

— Ничего похожего на вход.

Кисуму обследовал и пещеру, но не нашел в ней ни одной щели. Ю-ю, в таком же недоумении, ждал снаружи. Во сне он видел, как риадж-норы подошли к этому холму и исчезли внутри. Он не помнил, чтобы в склоне была пещера или выступ, нависающий над ней теперь.

Он вернулся к ягодному кусту и стал обозревать этот выступ. Проработав землекопом и строителем все свои взрослые годы, он кое-что понимал в перемещениях почвы. Этот участок холма, должно быть, подвергся выветриванию, вот в нем и образовалась пещера.