А вот и розы! Та самая клумба! Только лужайка заросла. А жаль.

Поднявшись на заднее крыльцо, постучала. Сначала робко, потом еще раз, уже смелее.

И тут дверь распахнулась, и Эля за руку втащила Олесю внутрь со словами:

— Только тихо.

— Что случилось?

— Ничего. Ха-ха! — Эля как-то странно рассмеялась. — Ничего, кроме того, что я решила наставить рога своему второму мужу. Причем с первым. Ха-ха! Вот будет забавно! Интересно, это считается изменой?

Эля заперла дверь изнутри и взяла с собой ключ. Олеся огляделась. В холле валялись Элины вещи. Сестра сразу же прошла на кухню, машинально сунула ключ в сумочку, лежавшую на столе, и спросила:

— Ты прямо с поезда?

— Да.

— Есть, наверное, хочешь?

— Очень.

— Пошарь в холодильнике. И поставь чайник. В буфете должен быть кофе. Там же чашки. Ну, чего ты ждешь? Только быстро: у меня мало времени.

И Олеся засуетилась. Поставила чайник, достала из холодильника масло, банку икры, из буфета вытащила чашки.

— Мне не надо, убери, — поспешно сказала Эля. — Я не хочу ни есть, ни пить. И вообще: меня ждут. Давай, говори быстрее, что там у тебя?

Кофе был вкусный, дорогой. Олесины родители такого не покупали. А уж икру и подавно. Поэтому сначала Олеся съела бутерброд. И только потом сказала:

— Элечка, милая, мне нужны деньги! Вопрос жизни и смерти!

— Сколько? — спросила сестра.

— Пятьсот долларов, — замирая от ужаса, выговорила Олеся.

— А… Пятьсот… Послушай, я могу дать тебе сотню. Разумеется, могу и больше, но не сейчас. Впрочем… Только окажи мне маленькую услугу. Понимаешь? Услугу за услугу.

— Какую?

Эля цепким взглядом окинула Олесю:

— Гм-м… Блондинка. Отлично! Грудь на два размера больше, но это пустячок. А лицо похоже. Глаза у тебя мамины. И у меня тоже — мамины. А наши мамы — родные сестры. Сойдет. Я дам тебе авиабилет. И паспорт. Ты сейчас поедешь в аэропорт, сядешь в самолет и полетишь на юг, в пансионат «Южная ночь». Заселишься в номер, отдашь мой паспорт. Только не удивляйся: он на другую фамилию. И будешь ждать меня. Я приеду на машине завтра вечером. И все. Ты свободна. Забирай деньги и поезжай домой. Я даже куплю тебе обратный билет. Правда, уже не на самолет, у меня тоже денег не так много. Но за услугу заплачу. Сколько ты хочешь? Пятьсот?

— Я беру взаймы, — поджала губы Олеся.

— Дело твое. Ну, так как? Хочешь прокатиться на юг?

— На юг? — Она никак не могла понять, что от нее хочет Эля.

— Ну да. На юг. Видишь ли, у меня очень ревнивый муж. Просто чудовище! Я хочу уехать на юг с Вадимом. По дороге мы заночуем в кемпинге. Эта брачная ночь выбила меня из колеи. Мне надо немного расслабиться. Я хочу возле него отогреться.

— Возле кого?

— Я говорю про Вадима! Но мое чудовище обязательно кинется проверять! Когда приехала, с кем приехала! Это невыносимо! Но я тоже не дурочка. Словом, хочу его провести. Это будет забавно! Ты поняла?

— Но разве нас можно спутать?

— Можно. Мы одного роста, обе блондинки. Остальное — детали. Просто старайся не попадаться на глаза обслуживающему персоналу. Как заселишься, уходи на море и лежи там до темноты.

На море! До темноты! Господи, да она готова была вообще никуда оттуда не уходить! Никогда!

— Ну, так что? — нетерпеливо спросила Эля. -Давай решай, у меня слишком мало времени. Вадим ждет.

— Я согласна. Конечно, согласна!

— Сейчас я дам тебе кое-что из своей одежды. Вот возьми, — и Эля протянула солнцезащитные очки. Олеся была потрясена: какая вещь! Мечта! Сказка! — Их мне купил Марат. Ненавижу! Но зато очки он по описанию сразу же узнает. Еще дам куртку и футболку. Купальник тоже дам. Хотя, — она с сомнением оглядела довольно плотное тело родственницы, — ты в него не влезешь.

— Я влезу! Влезу!

Олеся возликовала. В аэропорт! Кто бы мог подумать! Она полетит самолетом! Впервые в жизни! На юг!

Выскочила в холл следом за двоюродной сестрой, которая развила вдруг бурную активность. Стояла, смотрела с удивлением, как Эля торопливо сует ей в сумку свои вещи:

— Это, это и это. Все, хватит. Очень тебя прошу: ходи только в них.

— Да, конечно!

— Ну, все. Лучше тебе ехать прямо сейчас. Я тоже выйду, запру дом, и… Погоди-ка! — Эля вдруг насторожилась: — Кажется, машина подъехала? Не может быть!

Олесе тоже послышался шум мотора.

Эля кинулась в кухню, к окну. Потом, взволнованная, вернулась в холл, где они с Олесей собирали сумку, и сказала:

— Машина сестры. Как это некстати! Быстренько бери свою сумку, и бежим!

— Куда?

— Прятаться. Не хочу, чтобы она меня увидела.

— Почему?

— Да какая тебе разница?! Бежим! — И Эля затащила Олесю в кладовку, ту, что была рядом с кухней. Здесь, в тесноте, они плотно прижались друг к другу. — Тс-с-с… — Эля прижала палец к губам и вдруг всполошилась: — Черт! Какая же я бестолковая! На столе лежит моя сумочка, в холле разбросаны вещи! Но ведь это моя дача, и…

Раздался скрежет ключа в замочной скважине. Потом — шаги в холле, жаркий шепот, тихий смех. Кажется, их было двое: мужчина и женщина.

— Ничего не понимаю, — медленно произнесла Эля. — Неужели…

— Любимый… — раздалось отчетливо. И звуки поцелуев.

Тут Эля просто позеленела и решительно вышла из кладовки. В кухне раздались ее шаги.

Олеся растерялась и двинулась было за ней, но потом решила не высовываться и плотно прикрыла дверь. Даже за ручку изнутри придержала.

— Так, так, так, — раздался вдруг злой Элин голос. — Мне, значит, нельзя, а тебе можно?

И тут же:

— Ренат, выйди.

А это чей голос? Машина сестры… Геля? Ну, конечно, Геля! Кто же еще! Вскоре сестры продолжили свое объяснение на кухне.

Олеся же сидела в кладовке ни жива ни мертва. Вернее, помертвела, узнав о планах Марата. Как же так? Убить родного отца?! Но, может быть, у него не было другого выхода?

Сестры между тем вовсю выясняли отношения. Олеся поняла: Эля Гелю не простит. И никакого убийства не будет. И поездки на юг — тоже. Сейчас Эля позвонит Марату и все ему расскажет. Геля, конечно, разозлится. И чем все это закончится, неизвестно.

Закончилось неожиданно.

— О, господи! Ведь я же ее убила! — сказала вдруг Геля. И тут же закричала: — Ренат!!!

Этого Рената Олеся отчего-то возненавидела с первой же секунды. Понятия не имела, как выглядит любовник Гели, но голос его был неприятен. И все, что он говорил, раздражало Олесю. Сидя в кладовке и вцепившись в дверную ручку, она представляла Рената уродливым карликом, убогим существом, которое во всем слушается Гелю. А Геля — убийца! Какой же он безвольный, этот Ренат! И тупоголовый! Да он — просто урод!