Даже потом, когда Аманда засыпала в его объятиях, Ковач продолжал целовать ее губы, щеки, волосы. Он боялся, что больше ему не представится такой шанс, и хотел получить все сполна. Наконец усталость окутала его, словно покрывало. Ковач закрыл глаза и заснул.

* * *

Открыв глаза, Ковач подумал. Что все это ему приснилось. Потом он вспомнил.

Аманда!

Она спокойно спала, прижавшись к нему. Ковач осторожно натянул одеяло на ее голое плечо. При свете лампы он увидел синяки и царапины на лице Аманды, и у него сжалось сердце при мысли о том, что, занимаясь любовью, он мог нечаянно коснуться их, причинив ей боль. Ковач поклялся себе, что если найдет парня, который оставил эти отметины, то сделает из него отбивную котлету.

“Господи! — подумал Ковач. — Я переспал с лейтенантом!”

Что подумает Аманда, когда откроет глаза? Что она совершила ошибку? Потеряла рассудок? Будет она смущена или сердита? О себе он мог сказать только, что ни о чем не сожалеет.

Соскользнув с кровати, Ковач надел брюки и вышел в коридор в поисках ванной для гостей: он не хотел, чтобы шум воды разбудил Аманду. В ванной висели причудливо расшитые полотенца и лежали куски декоративного мыла, очевидно, не предназначенные для практического применения. Поколебавшись секунду, он тем не менее ими воспользовался. Отражение, которое Ковач видел в зеркале, свидетельствовало о приближающейся старости и о том, что в его жизни было куда больше разочарований, чем достижений. И что только может найти в нем женщина?

Умывшись, Ковач спустился в кухню, сделал себе растворимый кофе и стал бродить по дому, потягивая кофе и гася свет в комнатах.

Аманда Сейвард создала себе уютное жилье. Мебель выглядела удобной, цвета были мягкими и неброскими. Странно, но он нигде не обнаружил ни семейных фотографий, ни снимков друзей или ее самой — только несколько черно-белых фото, на которых не было ни одного человека. Ковач вспомнил, что видел такие же в офисе Аманды. Интересно, что они могут для нее означать? Ему хотелось увидеть что-нибудь рассказывающее о ее жизни… А впрочем, разве то, что он видел, не говорило о ней? В конце концов, у него в доме тоже почти ничего не могло о нем рассказать. Посторонний куда больше узнал бы о нем в его служебной каморке.

В гостиной Ковач взял кочергу и помешал тлеющие угли в камине, потом выключил лампу у дивана. На столике лежала книга “Как справиться со стрессом”.

Рядом с гостиной находилась другая комната, где тоже горел свет и тихо звучала музыка. Ковач направился туда, чтобы выключить аппаратуру. Кабинет Аманды — еще один оазис комфортабельной мебели и кажущихся пустыми фотографий. Все свидетельствовало о любви к порядку. Сувениры на полках над столом заставили его улыбнуться. Деревянная тигрица с тигрятами. Пресс-папье из цветного стекла — скорее произведение искусства, чем орудие труда. Резиновая игрушка для снятия стресса — забавное существо, выпучивающее глаза, если сжать его в руке. Полицейский значок.

Ковач из любопытства взял значок и стал его разглядывать. Такие носили, когда он только поступил в полицию полмиллиона лет назад и, во всяком случае, до того, как туда поступила Аманда. Следовательно, он принадлежал человеку, который что-то значил для нее.

Полиция Миннеаполиса. Значок № 1428.

Первая вещь в доме, намекающая на прошлое Аманды и связанная с ее работой. Похоже, ее жизнь действительно была такой же пустой, как его.

Ковач вернул значок на место, выключил свет и стереоаппаратуру и вышел из комнаты. Он поднимался по лестнице, предвкушая, как снова скользнет под одеяло и почувствует рядом с собой теплое мягкое тело Аманды. Ковач так давно не испытывал подобного ощущения, что успел забыть, как это приятно.

— Нет!!!

Крик раздался, когда он дошел до середины лестницы. Услышав его. Ковач бегом ринулся к спальне.

— Нет! Нет!

— Аманда!

Она сидела в кровати, широко открыв глаза и размахивая руками, словно сражалась с невидимым врагом.

— Нет! Нет! Перестаньте!

— Аманда!

Ковач остановился у кровати, не зная, что делать. Зрелище было жутковатое. Аманда не спала, но казалось, будто она не видит его. Он осторожно коснулся ее плеча.

— Проснись, дорогая!

Вздрогнув, она отпрянула от него с диким взглядом. Ковач взял ее за руку:

— Аманда, это я, Сэм. Ты проснулась?

Она быстро заморгала, словно отгоняя наваждение, и недоуменно уставилась на него. i

— Все в порядке, милая, — ласково сказал Ковач, садясь на край кровати. — Тебе просто приснился дурной сон.

Аманда дрожала всем телом. Он привлек ее к себе. И набросил ей на плечи одеяло.

— Мне жаль… — прошептала она.

— Ш-ш… Жалеть не о чем. У тебя был ночной кошмар, но теперь все хорошо. Я никому не позволю тебя обидеть.

— Нет. — Аманда отстранилась от него и опустила голову. — Мне жаль…

Встав с кровати, она надела шелковый халат, словно стыдясь оставаться перед ним обнаженной.

— Мне так жаль… — повторила Аманда, все еще не глядя на него.

Ковач молча смотрел, как она скрылась в ванной, уже не сомневаясь в том, что второго такого шанса ему не представится. Аманда Сейвард, безусловно, переживала трудное время. Он видел ее уязвимой и беспомощной, а это не могло ей понравиться.

Тяжело вздохнув, Ковач поднялся и надел рубашку, потом подошел к ванной и постучал в дверь, прекрасно зная, что это ни к чему не приведет.

— Аманда, с тобой все в порядке?

— Да, спасибо.

Ковач вздрогнул, услышав знакомый официальный тон — ее излюбленный способ держать людей на расстоянии. Он решил испробовать другой подход.

— Тебе нечего стыдиться. На нашей работе все видят скверные сны. Знала бы ты, что иногда снится мне.

Шум воды прекратился. Других звуков не было. Ковач представил себе Аманду, смотрящую в зеркало, как только что делал он сам. Увиденное вряд ли нравилось ей: синяки на лице, бледная кожа, затравленный взгляд…

Увидев, что ручка поворачивается, он быстро шагнул назад. Аманда вышла из ванной и остановилась, обхватив себя руками за плечи.

— Это была не слишком хорошая идея, — сказала она, глядя в сторону.

— Не говори так!

Аманда на секунду закрыла глаза.

— Мы оба в этом нуждались, и это было прекрасно, но теперь…

— Это было больше чем прекрасно. — Ковач встал перед ней, чтобы видеть ее лицо, но она снова отвернулась.

— Сейчас я хочу, чтобы ты ушел.

— Нет.

— Пожалуйста, не делай ситуацию еще более неловкой.

— Не вижу в ней ничего неловкого.

— Я не занимаюсь любовью с сослуживцами.