— Мы не собираемся причинять ей вред, не правда ли? — спросил он у Кэролайн. — Мы не хотим навредить Мэгги Браун, ведь так?

— Нет, разумеется, не хотим, дурачок, — заверила его Кэролайн, — конечно, нет. А теперь давай, отправь-ка к ней посыльного.

Час спустя или около того Мельбурн вернулся. Кэролайн все еще сидела на диване, в той же позе, и он присел рядом с ней.

— Сделал? — спросила она. — Отправил распоряжение для Мэгги Браун?

— Да, моя дорогая.

— Отлично, — сказала суккуб с улыбкой, потом вытянула палец с длинным заостренным когтем и вдавила его глубоко в тело лорда Мельбурна — туда, где находилось сердце.

Члены женской религиозной ассоциации Бетнал Грин Баптист, собравшиеся на этот раз в большом количестве, загрузились в четыре кареты. Леди были необычайно взволнованы по причине того, что им предстояло нанести официальный визит в знаменитое учреждение — Королевскую лечебницу Бетлем.

Или, наверное, гораздо лучше известное широкой публике как психбольница Бедлам.

Или как… «место, где содержат лунатиков»: так некоторые дамы, сидевшие в каретах, не прочь были охарактеризовать данное заведение, вовлекая своих коллег по ассоциации в еще более напряженное ожидание и взволнованное предвкушение предстоящего события.

Причина такого ожидания связана была также и с тем, что женская религиозная ассоциация Бетнал Грин Баптист заключила союзническое соглашение (пусть и неофициальное, в силу ряда совершенно несущественных обстоятельств) с женской религиозной ассоциацией Кроуч Энд Католик, члены которой недавно посетили Бедлам в образовательных целях и ради лучшего понимания тягот, испытываемых другими гражданами. Те, кто участвовал в том мероприятии, с пепельно-бледными лицами докладывали своим друзьям об ужасах, свидетелями которых они стали. Они говорили о том, что этот визит сильно травмировал их собственную психику: устрашающие сцены, которые им пришлось там пережить, невозможно и описать. Ибо те картины, которые они видели, когда их вели по коридорам лечебницы, позволяя заглядывать, в зарешеченные окошки камер, в большинстве своем поражали убожеством, немилосердностью, неприличием, и они наверняка будут преследовать их до конца жизни.

Так говорили члены женской религиозной ассоциации Кроуч Энд Католик.

Женская религиозная ассоциация Бетнал Грин Баптист незамедлительно заказала свой собственный визит.

Вот так, в весьма возбужденном состоянии дамы проследовали в своих каретах от Уайтчепел через Лондонский мост в Саутворк, и когда показалось импозантное здание Сент-Джордж Филдз, они прильнули к окнам с ахами и охами при виде психиатрической лечебницы.

Или…

— Больница, леди.

О том, что они посетят именно больницу, им постоянно напоминала миссис Одри Везерспун, руководительница группы, устроившая этот визит. Она недоверчиво наблюдала за некоторыми членами своей группы, подозревая их в непреодолимом желании острых впечатлений, вуайеризме и наличии изрядной доли нездорового любопытства к ненормальным отклонениям и деградации, преобладавшего над образовательными целями этого посещения. Эта поездка, несмотря на то что была запланирована на ночное время и особо не афишировалась, вызвала гораздо больший интерес, нежели остальные. Прибыв той ночью на рандеву, где все были в шляпах и воскресных нарядах, Одри увидела очень много новых лиц: это были подруги и родственницы, как ей их представляли, которые очень хотели посетить — в образовательных целях — это заведение.

Хотя почему-то — в тех же образовательных целях — они явно не стремились посещать еженедельные молитвенные собрания или, собственно, сам молитвенный дом баптистов.

— Это больница, — внушала она дамам, чье настроение колебалось между возбуждением и страхом. — В наши дни, в нашу эпоху будет поистине невежливым относиться к психически больным как к лунатикам. Эти люди не лунатики. Я думаю, подходящим термином будет «задержка умственного развития».

Дамы, с которыми она сидела в одной карете, всячески показывали, что внимательно слушают ее бормотание насчет «запоздалых», но про себя думали, что лучше бы они поехали в другом экипаже.

Сбоку внезапно появилось здание Бедлама. Перед ним были прекрасно ухоженные лужайки, отчетливо различимые в лунном свете; по краям их сторожили высокие деревья. Газон рассекала надвое подъездная дорога, куда и повернули кареты, так что теперь психиатрическая больница открылась взорам дам — здание было очень широким, простираясь в обе стороны, и высоким. Оно возвышалось монолитной громадой, а по периметру его окружала высокая стена с единственным проемом — главными воротами с кованой решеткой.

Снова раздались восклицания, включая один-два сочувственных возгласа. Ночной визит казался неплохой идеей, чтобы резкий дневной свет не усиливал тягостное впечатление, однако дамы не ожидали, что само здание окажется с виду таким мрачным и пугающим.

Когда они еще катили по подъездной дороге, то слышали, как их обогнал двухколесный кэб, мчавшийся с большой скоростью. Им правил человек в цилиндре, и за его спиной взметнулся плащ, когда он вихрем пролетел в том же направлении, что и они. Кэб остановился у главного входа, возница спрыгнул, придерживая одной рукой цилиндр, а другой доставая трость, затем резво поспешил вверх по лестнице, оставив лошадей, и исчез из виду.

— Господи! — одно и то же коллективно воскликнули дамы из женской религиозной ассоциации Бетнал Грин Баптист. Они еще не прибыли в психбольницу — пусть просто в «больницу», — а уже причастны к каким-то волнующим событиям.

Двухколесный кэб еще оставался во дворе, когда туда въехали их кареты. Дамы вышли и были поприветствованы служащим больницы, который с поклоном попросил их собраться вместе, чтобы он мог представиться — что они и сделали.

Работник больницы был очень странным…

Он держал горящий факел, хотя во дворе, освещенном множеством газовых фонарей, было достаточно светло. Он был облачен в яркую одежду, как у распорядителя арены, и обращался к ним в той же, несколько балаганной манере: «Дамы, лишь самые стойкие души найдут в себе достаточно мужества, чтобы решиться переступить порог легендарного дворца скорби… Бедлама».

Он ухмыльнулся, показав почерневшие зубы, и дамы в ужасе прижались друг к дружке, напуганные до дрожи его вступительными словами.

— Ибо у медицинской науки, — продолжал он, — нет объяснения тем странным и ужасным признакам состояния, крайне противоречащего природе и мало-мальски доступной логике, разновидности которого вы должны засвидетельствовать и подтвердить правомерность содержания в страшных и легендарных стенах Бедлама. Кто-то скажет, что заключенные в них несчастные бедолаги являются жертвами приступов мрачного чувства юмора у матери-природы, предопределившей им сдвиг в голове и болезнь, заставляющую совершать гнусные дела; кто-то скажет, что демоны всему виной.