Наркодельцы частично вышли из положения тем, что привлекли к сотрудничеству Элиота Харви, биржевого спекулянта. Я тщательно проверил его финансовое положение и обнаружил, что, как и большинство игроков на бирже, он серьезно ошибся в оценке тенденции к понижению курсов акций в шестьдесят девятом и семидесятом годах. Вскоре совершил несколько рискованных сделок и прогорел. Это привело его к разводу с женой. В отчаянии Харви начал искать быстрый способ поправить дела и вышел на наркодельцов. Поскольку большого значения для моего дела это не имело, я не стал детально разбираться, какими путями он проник в этот круг. Думаю, как всякий игрок, Харви не имеет твердых моральных принципов и не очень щепетилен относительно того, какой способ зарабатывания денег законный, а какой нет. Средства у него оставались, и он вложил их в доставку героина из Мексики. Причем несколько раз сорвал приличный куш. Затем дельцы из Гонконга, задумавшие наводнить наш рынок новым наркотиком, вышли на него и прибрали к рукам. Ему предложили постоянный солидный доход с минимумом риска. Все, что от него требовалось, — начать коллекционировать нефрит и давать по телефону анонимные наводки властям относительно грузов героина. И действительно, даже в случае провала доказать его вину было бы невозможно.

Но Харви допустил серьезный просчет. Недооценил ум Вана Фусэна. У него были четкие инструкции, какие именно вещи покупать, и он даже не удосужился сделать вид, будто выбирает. В собрании Вана имелось много замечательных вещей, но Харви на них даже не смотрел, покупал то, что требовалось, и уходил. И этим вызвал подозрения антиквара. А поскольку на Вана уже начали давить, то он поразмыслил и обнаружил секрет коробок. Но, в свою очередь, совершил ошибку. Поступил крайне наивно. При следующей встрече с Харви напрямик заявил ему, что все знает и требует немедленно прекратить это занятие. Угрожал сообщить в полицию.

Харви перепугался и доложил своим кураторам, а те — в Гонконг, откуда спешно прибыли двое боевиков с фальшивыми паспортами и туристическими визами. Они принялись запугивать Вана, а он спокойно послал их ко всем чертям. Переделал завещание, и вскоре после этого его нашли дома мертвым.

— Вот с этого места на сцену выходишь ты, — произнес шеф, допивая свой кофе.

— Да, сэр. И кое-что мне удалось выяснить. Положение, в каком мистер Ван лежал на полу, указывало, что причиной его смерти явился не нефритовый кинжал, вонзенный ему в грудь. Иначе он никак не мог быть обнаружен в такой позе. Покойный был пожилым, хрупкого сложения, и, если бы ему вонзили кинжал, когда он стоял, то он бы повалился, конечно, навзничь. Значит, нож ему всадили, когда он уже лежал на полу. Только так это и могло произойти, ведь нефритовый кинжал, как позднее я выяснил, вообще оружием не является. Это ритуальный предмет. Его не сравнишь с остро заточенным стилетом.

— Подожди, я попрошу, чтобы принесли еще кофе, — сказал Магауан. Отдав распоряжение секретарше, он посмотрел на Тиббза: — А как ты вышел на Харви?

— Наверное, просто повезло. Но разрабатывал я не только его одного. Меня вначале заинтересовал Дональд Уошберн. Да, он коллекционирует нефрит, но является его подлинным ценителем. У него сын — бывший наркоман, однако теперь уже вылечился. В довершение всего он сотрудничает с бюро по борьбе с наркотиками. В общем, не мой клиент. Далее на поверхности лежала версия, что наркодилером являлся сам покойный мистер Ван. Вы знаете, я не доверяю разного рода отзывам о людях, но тут все будто сговорились: Ван Фусэн — честнейший, благороднейший человек. И все люди были весьма уважаемые. В их числе Аарон Файнгольд.

Разумеется, не прошла мимо моего внимания и мисс Нагасима. Признаюсь, я подозревал и ее. Особенно когда выяснилось, что она забыла рассказать мне о слуге мистера Вана, который объявился через несколько дней. Подумывал я также и о Джонни Ву, знатоке нефрита и успешном бизнесмене. Но только познакомившись поближе с Элиотом Харви, я убедился, что это «мой человек».

— Каким образом? — спросил Магауан.

— Вначале у меня вызвал подозрение факт, что, когда я доставил ему весьма интересную и дорогую нефритовую статуэтку, которую он купил у мистера Вана накануне его гибели, Харви не проявил к ней интереса. Едва взглянул и отодвинул в сторону. Странно, не правда ли? Затем, когда я представился и сообщил, что занимаюсь расследованием убийства Вана, он притворился, будто совсем не знал покойного, и продолжал держаться со мной довольно высокомерно. Тоже странно. По опыту знаю, как ведут себя люди, как-то связанные с убитым и не имеющие к преступлению отношения. Они стараются отвести от себя подозрения и ни в коем случае не раздражать детектива, ведущего расследование.

— И что дальше?

— А дальше я стал его расспрашивать, много ли времени он тратит на покупку вещей из нефрита. Он ответил, что принимает решения быстро и что, мол, нечего тут особенно выбирать. И так все ясно. «Это один из основных принципов, гарантирующих успех на бирже» — вот дословно его ответ. Харви, видимо, считал, что этим произведет на меня впечатление. А я знал, что он врет. Разве настоящий коллекционер — а он выдавал себя за такого — не глядя выбирает из сотни замечательных вещей для себя одну, словно это шоколадка у кассы супермаркета?

— Да, верно, — проговорил Магауан, потягивая кофе.

— Затем, сэр, я попросил его показать коллекцию нефрита. Любой коллекционер воспринял бы это спокойно, а возможно, и был бы рад похвастаться. Но Харви почему-то рассердился, стал спрашивать, для чего это мне нужно и как это связано с расследованием. Когда же он наконец показал мне свои сокровища, то выяснилось, что их у него всего двенадцать и выставлены они в ряд, как оловянные солдатики. Я расспрашивал его о каждой вещи, изображая восхищение, но Харви отвечал коротко и в том, что он знаток нефрита, не смог бы убедить даже школьника. Позднее я осмотрел коллекции Файнгольда, Уошберна и Джонни Ву. Все они были со вкусом оформлены, а владельцы готовы были рассказывать о них до бесконечности. И у меня возник резонный вопрос: почему Харви покупает нефрит, не имея к нему интереса? Просто вложение капитала? Маловероятно, ведь быстрой прибыли подобные инвестиции дать не могут. Ответ пришел, когда я разгадал тайну коробок. Но доказательства пока отсутствовали. Я был уверен, что он причастен к убийству, а может, и сам его совершил, однако нажать на него не получалось. Картина начала проясняться, когда стало известно о разгуливающих по городу двух боевиках-китайцах.

— Вот почему ты устроил вечеринку и представил Боба Накамуру как японского антиквара?

— Да, сэр. Я вспомнил, как Харви сказал мне, что делает деньги, используя свое преимущество перед многочисленными профанами, играющими на бирже. Мол, он знает все хитрости рынка, а они нет. Вот я и решил использовать свое преимущество, потому что он не имел преставления, как расследуют убийства. Моя задача была заставить его раскрыться, хотя бы немного. И это сработало. Я подтолкнул Харви к проникновению в дом покойного Вана, конечно, незаконному, но не имеющему никакой серьезной судебной перспективы, а там задал вопрос, который должен был заставить его подумать, что все кончено. Он на это клюнул и сломался.