– Я позвонил в обе больницы и справился о Роксанне и Майкле.

Алексия с надеждой уставилась на него:

– Боюсь, никаких шансов.

Лицо Алексии омрачилось.

«Сегодня утром она кажется беззащитной, – подумал сэр Мэннинг. – Если бы только избиратели и коллеги могли видеть ее такой. Оказывается, она куда сильнее любит детей и мужа, чем политическую карьеру. Ее не заботит грядущая отставка…»

Но уже слишком поздно. Алексия больше не министр внутренних дел. А сэр Эдвард вернется к прежней жизни.

В офисе Энгуса Грея пахло властью и привилегиями так же отчетливо, как от скакового круга – конским потом. Все: от стен с дубовыми панелями до фотографий лодочного клуба Оксфордского университета на стене и снимков Грея в компании разных высокопоставленных лиц партии тори (все с автографами), стоявших на письменном столе, говорило о знатном происхождении и влиятельных связях хозяина.

Сам Энгус был спортивным привлекательным мужчиной лет шестидесяти, с волосами цвета стали, легким загаром – результатом недавнего недельного отпуска на итальянской Ривьере, и пронзительно-голубыми глазами, смотревшими исключительно на Алексию.

– Дорогая, вы выглядите усталой. Как ваши ребра?

– Заживают, – честно ответила Алексия. Столько всего обрушилось, что она почти забыла о ране.

– Прекрасно, силы вам понадобятся. Джоан, принесите миссис де Вир чай, пожалуйста. И кусочек торта.

Алексия уселась на кожаный диван «честерфилд» и на секунду прикрыла глаза.

– Сэр Мэннинг сказал, что вы подали в отставку.

Энгус давно знал Алексию и мог позволить себе говорить прямо.

Она кивнула.

– Завтра утром об этом объявят. Хотя, если прислушаться, можно услышать, как министр торговли и промышленности злорадно потирает руки.

Энгус улыбнулся.

– Я больше не могу так продолжать. С политикой покончено. А если бы и нет… слишком много случилось дома.

– Я вполне вас понимаю.

– Сначала Майкл, теперь это. Труп Бизли. Как раз, когда я посчитала, что больше этот человек не причинит моей семье сердечной боли. Роксанна буквально сходит с ума и во всем винит меня. Что происходит, Энгус? Мир сошел с ума. По крайней мере мой мир.

– Лучше всего решать проблемы постепенно, – благоразумно заметил Энгус. – Поговорим о Тедди.

– Да. Почему его до сих пор не освободили? Мне ничего не говорят.

– Не думаю, что есть причины волноваться. Вчера вечером я был с ним до одиннадцати, а потом приехал утром на двухчасовой допрос. Он признал, что предложил мальчишке денег, чтобы тот убрался в Австралию, так что ваши истории полностью совпадают.

– Потому что они не истории. Он подозревается в чем-то?

– Да, – откровенно заявил адвокат. – Что-то слышно от Роксанны?

Побежденная Алексия уныло понурилась:

– Нет. Мне не позволяют ее видеть. Что мне делать, Энгус? Я совершенно растерялась.

– Постарайтесь не паниковать, – посоветовал тот. – Смотрите на все это рационально. Роксанна в безопасном месте и получает всю необходимую помощь. Что касается Тедди… история неприятная, но не выходящая за рамки необычной. Парень был убит, так? И похоронен на вашей земле. Вы и Тедди признали, что хотели от него избавиться. Вполне естественно, что полиция прежде всего подозревает родственников.

– Естественно? Вероятно. Но полиция ошибается.

– А как насчет Майкла?

– Что насчет Майкла? – насторожилась Алексия.

– Ему тоже не нравился этот Эндрю, верно? Возможно, что эти двое встретились, чтобы обсудить положение, и завязалась драка. А если они пили? Ситуация могла выйти из-под контроля.

– Эндрю был застрелен, Энгус. По крайней мере так полиция сообщила Тедди и мне. Две пули из пистолета. Это не вышедшая из-под контроля ситуация. Это казнь.

– Но вдруг Майкл…

– Нет, – яростно затрясла головой Алексия. – Мой сын на такое не способен.

Энгус поднял брови, но Алексия стояла на своем:

– Нет!

– Подумайте, Алексия. Майкл в коме и вряд ли придет в себя. Если его и осудят за это, он ничего не узнает. Ничего не изменится.

– Кроме того, что его заклеймят званием преступника. Несправедливо и подло.

– Ладно. Но если обвинят Тедди, дадут пожизненное.

Алексия грустно рассмеялась:

– Это безумие! Никто из них не убивал Эндрю Бизли!

– Откуда вам знать?

– Потому что знаю их, Энгус. Знаю!

Алексия с усилием взяла себя в руки.

– Послушайте, я понятия не имею, кто убил Бизли и почему он похоронен в Кингсмире. Или враги надеялись подставить меня, обвинив в убийстве? Мало ли кругом психов?

– Все возможно, разумеется.

– Думаю, Роксанна была не первой девушкой, которую обманул или ранил Бизли. Кто знает, сколько врагов успел нажить мальчишка?

– Да но избавились от тела на вашей территории. Должна быть связь с вашей семьей.

– Не обязательно. Может, убийца был из местных и посчитал, что в этой части поместья труп никто не найдет. По своему, он был прав. Если бы не начали строить пагоду… Ее вообще не следовало начинать… или хотя бы правильно положить фундамент. Тогда никто не нашел бы его. У Бизли был бы свой личный мавзолей, куда больше, кстати, чем он заслуживал. Крайне неприятный молодой человек.

Она так и видела, как вращаются шестеренки в голове Грея.

– Вы упомянули, что, вероятно, кто-то пытался вас подставить. Вы имели в виду кого-то определенного? Ведущего войну против вас и готового пойти на такие крайние меры?

– Нет. Если только защитников Патела. Но вряд ли они убьют человека, чтобы напакостить мне. Однако, когда я только получила назначение, была пара инцидентов. Собаку Тедди отравили.

– Где? В Кингсмире?

Алексия кивнула.

– Это был сущий кошмар. Бедный Тедди так переживал!

– Представляю.

– Да, но, Энгус, это всего лишь собака. Немного не то, что безжалостное убийство человека.

Сэр Эдвард Мэннинг, торопливо шагая по набережной, глянул на часы.

«Без четверти три». Он не может опаздывать, должен быть рядом, когда министр внутренних дел выйдет из офиса адвоката. Но нужно сообщить Сергею хорошие новости.

Алексия де Вир вот-вот подаст в отставку.

Хозяева Сергея, кем бы они ни были, получат что хотели.

В глубине души сэр Эдвард боялся, что это не последняя встреча с Милеску. В конце концов, у подонка есть снимки. Он может по-прежнему шантажировать сэра Эдварда, использовать для достижения своих целей. Но по крайней мере хоть эта ближайшая опасность миновала.