– Может, я уложу их в каком-то порядке? – спросил Томми.

– Мы даже не знаем, что ищем. Давай брать их так, как они лежат, и посмотрим, что получится.

– Хорошо. – Томми взял одну кассету сверху. – Вот первая. Где эта ваша штука?

Брайен вышел с полотенцем в руках и нажал кнопку на стене. Целая секция шкафов отошла в сторону, а за ней оказался набор аудио – и видеотехники с огромным телеэкраном и рядом видеомагнитофонов разного формата.

– Вот это да! – восхитился Томми. – Если бы у вас был такой центр в деревенском доме, вы могли бы раз в неделю устраивать киносеансы для всей деревни, а мы не тратили бы деньги на поездки в Эннис.

– Неплохая идея. Может быть, тогда вы будете чаще навещать бабушку. – Он отбросил полотенце, взял у Томми кассету и вставил ее в плейер. – Я настрою его, а ты пока можешь помыться.

Когда Томми появился из ванной, он уже не так сильно благоухал беконом, и они уселись в кожаные кресла, стоящие перед экраном. Брайен поднял пульт дистанционного управления, и началось шоу.

Это было действительно шоу.

В отличие от готовой передачи, где Тара излагала свой материал аккуратными порциями, которые зритель мог переваривать, не особенно задумываясь, эти пленки заставили их поработать мозгами. Это был сырой материал, неотредактированный, и ее собственное отношение к событиям оставалось неясным.

Но все равно они почти сразу поняли, что задумали женщины, наткнувшись на длинное интервью с Пег, при просмотре которого ее сын начал задыхаться от возмущения. К тому времени, как экран засветился голубым, Томми побледнел до синевы.

– Господи! Моя родная мать! – бушевал он, бегая взад и вперед по офису Брайена. – Вся эта чепуха насчет того, что она занята, была придумана лишь для того, чтобы я испортил все свои рубашки. Ну, если она так хочет выдворить меня из дома, я доставлю ей такое удовольствие! Но уж конечно, я не собираюсь жениться на Эйлин, пока не буду полностью готов к этому, несмотря ни на какой бойкот. Подумать только, они воображают, что им это сойдет с рук! Им и их проклятому «Полуночному суду»!

Брайен позволил ему побушевать еще немного, и наконец Томми начал остывать.

– Поставь следующую пленку и садись, – сказал Брайен. – У меня такое чувство, что наши дела еще хуже, чем мы думаем.

И правда. К концу дня они добрались до репортажа о том, как Эйлин прогоняет Томми, части самой скучной в мире экскурсии по заводу («Ну и скучищу вы там развели!» – прокомментировал Томми) и интервью с несколькими десятками незнакомых людей, высказавших различные мнения по поводу способности Брайена внести свой вклад в экономическое процветание их района.

Они смотрели кассеты допоздна, быстро проскакивая те части, которые Брайен уже знал, и в перерывах совершали набеги на богато оснащенную кухню, когда то, что они смотрели, слишком сильно действовало им на нервы. Они с Томми прошли через все состояния – от раздражения, гнева и депрессии до радости и снова к раздражению.

На пленках последних нескольких дней Тара появлялась часто; она стояла перед камерой и объясняла или комментировала историю освоения деревень компанией Ханраханов. Постепенно вырисовывалась картина того, как она намеревалась подать эту историю, и она оказалась лестной для Брайена. Как ни странно, чем более хвалебными становились ее комментарии, тем более неловко чувствовал себя Брайен. В конце концов он нажал кнопку «стоп» на пульте. Лицо Тары застыло на экране, ее глаза ярко блестели, рот был слегка приоткрыт, будто она только что произнесла его имя.

– Вы все это делаете для других деревень? – спросил Томми.

Именно этого вопроса Брайен пытался избежать так долго.

– Я стараюсь.

– Почему не для нас?

– Мы поддерживаем Килбули тем, что торгуем в этом районе.

– Это не то же самое, и вы это знаете. Почему вы так старались для других деревень и ничего не делали для собственной?

– Ты видел эти другие деревни. Ты действительно хочешь, чтобы Килбули стала похожа на них?

– Нет, – смутился Томми. – Но я бы не возражал против некоторых рабочих мест.

– Когда я придумаю, как добиться одного без другого, то обязательно что-нибудь у нас построю. Вот для чего это все делается. – Он рассказал Томми о планах его отца и как ни один из них не оправдал того, что они хотели получить. И все это время огромное лицо Тары сияло над ними.

– Значит, – сделал вывод Томми, когда Брайен закончил, – вы заботитесь о нас. По-своему.

– Да. – Томми посмотрел ему прямо в глаза.

– Заботливый негодяй – вот вы кто! – У Брайена отвисла челюсть.

– Вы не имеете права решать все в одиночку, – сердито проговорил Томми. – Вы не лорд поместья, черт побери, который заботится о своих крестьянах! Мы можем сами о себе позаботиться, и неплохо к тому же. Постройте завод, или склад, или что-нибудь в этом роде – и вы получите хороших, прилежных рабочих, и тогда мы вместе решим, во что должна будет превратиться наша деревня. Все вместе. И если у нас получится большой и уродливый магазин «Сделай сам», мы либо полюбим его, либо будем делать покупки в скобяных лавках и выживем его из деревни. Это называется «свободный рынок»!

Брайен моргнул, сжал и разжал ладони и постучал костяшками пальцев друг о друга. Он посмотрел на Томми, красного от собственной речи, посмотрел на Тару, губы которой продолжали произносить его имя.

– Ты прав, – признал он. – Вы оба правы. – Томми усмехнулся.

– Мисс О’Коннел говорила то же самое, да?

– Не так прямо. Она сказала, что мне следует рассказать людям, что я задумал, чтобы заручиться их поддержкой. Я не хотел, потому что… ну, я не хотел вести ту же битву, которую только что проиграл тебе. Ты когда-нибудь думал о том, чтобы выдвинуть свою кандидатуру на какой-нибудь пост? Из тебя бы вышел хороший мэр или член совета.

– Господи, нет! Мне хочется делать скрипки и играть на них, больше ничего. Поскольку ваша приятельница и я правы, что вы собираетесь делать теперь?

– Включить Килбули в список сразу же после Данлоу, и да поможет вам всем Бог. – Брайен нажал кнопку, убрал изображение Тары, встал и потянулся. – В коробке еще осталась одна кассета. Хочешь ее посмотреть?

– Почему бы и нет? Все равно уже почти утро. Можем закончить ею ночь. Что на ней?

Брайен посмотрел на бирку.

– Написано «Эйлин». – Томми нахмурился.

– Я все гадал, когда же она появится. Поставьте. Посмотрим, что она скажет, зачем она так со мной поступает.

Они смотрели молча, а когда пленка кончилась, Томми встал и, не говоря ни слова, начал натягивать куртку. Брайен перемотал пленку и опять включил последние слова Эйлин.

… Пусть этот парень доставляет мне неприятности, но я его люблю, Я хочу выйти за него замуж, хочу рожать от него детей и состариться вместе с ним. Я сделала все, что могла, чтобы это произошло. Этот бойкот – моя последняя надежда. Остается только продолжать его, пока он не поймет, что ему лучше согласиться, – или мне придется сдаться и бросить его.