Теперь вместо новостей Томми интересовался предложениями о работе. Он служил в бухгалтерии торгового центра, в общем, место неплохое, но ему хотелось найти что-то менее занудное. С другой стороны, работа отвлекала от ненужных мыслей, да и сверхурочные авралы случались редко. Так что спешки с поисками работы не было.

Он услышал, как открылась противомоскитная дверь. На террасу вышла Тахмина, или, по паспорту, Бобби. Стояла в своей ночнушке и щурилась на яркий свет. В руке у нее был календарь.

Бобби теперь вставала поздно, а ночью редко просыпалась больше одного раза. Поначалу они почти не спали, постоянно ругались и ссорились, сердились друг на друга. Первое время Томми часто думал: наверно, он полный идиот, раз впопыхах женился на Шире, чтобы забрать Тахмину. Но время шло, и мало-помалу они притерлись друг к другу. Не сразу, но притерлись. Конечно, надо бы держаться с девочкой построже, но почему-то он думал, что не имеет на это права. С другой стороны, она вела себя вполне хорошо. Быстро училась и в конце концов почувствовала себя в дошкольных классах спокойно. Оба они как бы заключили негласный договор, так Томми казалось. И теперь уже хорошо знали друг друга.

Томми освободил в гамаке местечко. Бобби вскарабкалась к нему и села рядом, выставив босые ножки.

Таков был ежеутренний ритуал.

Он отложил газету и посмотрел на календарь, который она положила на колени. Медленно пролистала до ноября и достала из-за уха, из-под волос, красный фломастер.

Начиная с 10 ноября каждый день помечен большим красным крестом. Бобби наклонилась, высунула кончик языка и аккуратно перечеркнула крестом одиннадцатое число. Потом выпрямилась. Оба серьезно смотрели на одиннадцатое.

— And how many days left?[46]— спросил он, как положено, и посмотрел на черные волосы, блестевшие на солнце.

— Ninehundred and forty five days…[47]— ответила она и посмотрела на него.

— That's right,[48]— кивнул он.

— …until mummy comes home.[49]

Но задолго до этого, всего через пять недель, к ним в гости впервые приедут дядя Эрик и тетя Лисбет. И они вместе отпразднуют летнее австралийское рождество.

Только в последние дни Бобби начала называть маленький домик, где они жили, «домом». А у него пока не хватало духу сказать ей, что он и ее мама поженились только затем, чтобы он мог взять Бобби сюда.

Но с этим можно повременить.

Томми встал. Скоро солнечные лучи сделаются слишком жгучими. Так что лучше пойти на берег океана.

— Давай, Бобби, — сказал он, — пора идти.