Когда это послание было перехвачено, Филипп Август впал в жестокий гнев. Он понял, что его товарищ детства мечтает лишь об измене и мести. Король отдал приказ доставить его в Перонн и держать там в цепях. Филипп так и не освободил его, и даже после королевской кончины Рено де Даммартен оставался в темнице, где и умер в 1227 году. Что касается Феррана, то ему пришлось ждать до 1226 года, чтобы наконец получить свободу.

Заключение под стражу этих двух великих персонажей, кажется, было внушительным свидетельством того, как дорого можно поплатиться за мятеж против короля Франции. Филипп мог себе позволить проявить больше милости к остальным. Он простил одного подвассала, а также Рауля д’Ауденарде, который не был его непосредственным вассалом и всего лишь следовал за своим сеньором, графом Фландрским. Даже в пору победы при Бувине королевская власть не могла еще систематически карать подвассалов, которые до сих пор не поняли, что верность по отношению королю должна главенствовать. Филипп помиловал даже одного мятежного прямого вассала, Эрве, графа Невера, и разных прямых вассалов из Пуату: он ограничился тем, что заставил их заново принести клятву верности.

Безжалостный по отношению к графу Фландрии, король велел заковать его в цепи и поместить в железную клетку, поставленную на повозку, которую тянули четверо ферранов, то есть коней серой масти (chevaux ferrants). Из-за этого получила хождение злая игра слов: «четверка ферранов, хорошо подкованных, тянет Феррана, хорошо закованного» («quatre ferrants bien ferres trainent Ferrand bien enferre»). Согласно одному из манускриптов «Деяний», король якобы довольствовался тем, что поместил закованного графа в носилки; их везли двое подкованных коней, что также позволяло играть со словами.

Возвращение в сторону Парижа имело вид триумфального марша, который далеко превзошел триумфы римских императоров. Так утверждает, без малейших колебаний, Вильгельм Бретонец, ибо некогда ликовал только один-единственный город, Рим, тогда как после Бувина целое королевство бурно выражало свое чувство гордости и облегчения. Обитатели городов и деревень, через которые следовали победители, толпились вокруг них, выкрикивали имя своего короля, танцевали и пели от радости. Жнецы оставляли свою работу, сбегались к краю дороги, положив грабли и серпы себе на плечи. В Париже ученые, клирики и весь народ выступил навстречу армии победителей. Праздник длился неделю, днем и ночью, ибо факелы и фонари озаряли город. Прикрепленные к окнам шелковые ковры украшали дома.

Добыча была внушительной. Во время своего бегства участники коалиции бросили войсковое снаряжение, провиант, бочки с вином и одежду, которые перевозились на огромных повозках. Хронисты не слишком останавливаются на этих трофеях. Впрочем, банды воров и грабителей, которые сопровождали любую средневековую армию, воспользовались темнотой в ночь с 27 на 28 июля, чтобы обобрать тела мертвых и раненых. Слишком усталые, солдаты короля не провели тщательного осмотра поля боя и планомерного сбора трофеев, а уже следующим утром Филипп Август отдал приказ выступить в сторону Дуэ. Поистине, самая ценная добыча заключалась в знатных пленниках, которые должны были выплатить тяжелый выкуп, прежде чем получить свободу. В этом отношении победа при Бувине была очень щедрой. Насчитали сто семьдесят семь видных пленников. Среди них, однако, указаны два простолюдина: один богатый горожанин из Валансьенна и «король мошенников» из коалиционной армии, который назвался сержантом. Можно удивиться, обнаружив таких персонажей среди пленников большой известности, но победители, вероятно, надеялись вытребовать за них внушительную сумму денег.

Какого размера достигали выкупы? Нам это неизвестно, поскольку королевские счета за 1214 год не сохранились. Лишь благодаря нескольким письменным ручательствам мы знаем, что выкупы были значительными. Так, двенадцать рыцарей (коннетабль Фландрии, граф де Сен-Поль и другие) поручились на две тысячи ливров в пользу рыцаря де Гримберга, одного из побежденных при Бувине, которого охраняла сельская коммуна Брюйер-ан-Ланнуа, а Арнуль д’Ауденарде, хотя и сам был пленником, дал ручательство на тысячу ливров по отношению к Даниэлю де Маскелену, «который находился в руках Невелона Маршала».

Странный, на первый взгляд, факт, но Филипп Август отказался взять выкуп с Рено де Даммартена, а также и с графа Фландрского, хотя за последнего предлагалась более значительная сумма, чем за других пленников: ко времени его освобождения, наступившего в 1226 году, то есть уже в правление Людовика VIII, эта сумма поднялась до пятидесяти тысяч ливров. Филипп Август предпочел, чтобы долгосрочное заключение двух непокорных вассалов послужило уроком для других строптивцев и удержало их от мятежа. Кроме того, разве не было это одним из средств давления на Фландрию? Жанна, графиня Фландрии-Эно, подчинилась немедленно и уже 1 ноября 1214 года обязалась выдать в обмен на Феррана сына герцога Лувенского, поскольку сама она была бездетной. Этот обмен не состоялся, но в остальном графиня, обещавшая снести укрепления Валансьенна, Ипра, Ауденарде, Касселя, а также вернуть все земли Жану де Нелю, кастеляну Брюгге, и другим верным сторонникам короля Франции, выполнила свои обязательства. Тем не менее скорого возвращения своего супруга она не увидела.

Поскольку король Филипп отдал большинство видных пленников под охрану коммун, некоторых представителей знати или же членов своего окружения, можно предположить, что он оставил им часть выплаченного выкупа. В любом случае те, кому он поручил это задание, извлекли определенную выгоду: например, получили денежную компенсацию за содержание пленников и, прежде всего, повысили свой престиж.

Кто именно был получателем выгод от охраны пленников? Исследование позволяет выявить богатые сведения. Из 176 видных пленников 101 был вверен под охрану сельских и городских коммун. Тем не менее остальные не достались полностью представителям знати. Обнаруживается определенное число тех, кто был заключен в Компьени (но не выдан при этом компьенской коммуне): два воина, плененных при Бувине, и 11 других персон, взятых в плен в городах (шесть — в Куртре, два — в Дуэ, один — в Сент-Омере и один рыцарь со своим оруженосцем — в Лилле), не были отданы под охрану какого-либо конкретного рыцаря или какой-либо коммуны. Кроме того, королевская власть поместила 38 пленных рыцарей в Великий Шатле Парижский без дополнительных уточнений. Неизвестно, пожелал ли король потом наградить этими пленниками членов своего окружения или доверил их городу Парижу, который не имел статуса коммуны.

Рассмотрим теперь пленников, чья принадлежность не вызывает сомнений. Два персонажа, которые, кажется, были администраторами, Жюда и Жан Пааль, держали 9 пленников под своей охраной, а тюремные сержанты должны были наблюдать за двумя рыцарями, а также за Даком Даррасом, горожанином Валансьенна. Помимо «короля мошенников» из вражеской армии знатные сеньоры получили под свою охрану только 13 рыцарей. Среди них были видные особы, которых, впрочем, рассматривали прежде всего как заложников. Как же они распределялись? Распределение было весьма поучительным. Хотя король давал епископу Санлиса всё больше властных полномочий и даже доверил ему общее командование армией в битве Бувине, он тем не менее не отдал под его охрану ни одного пленника. Следует ли видеть в этом волю самого Герена, который, по примеру короля, считал себя выше этой задачи? Нет, есть более простое объяснение: епископ не мог служить тюремщиком. Однако, по всей вероятности, Филипп Август воспользовался случаем, чтобы показать, что он остается хозяином положения и знает один из главных принципов делегирования властных полномочий: не наделять ими лишь одного-единственного персонажа. Если он был вынужден или считал полезным кого-нибудь возвысить, ему приходилось одновременно покровительствовать другому человеку или клану в своем окружении, чтобы, поддерживая соперничество, обезопасить будущее и придать благоразумия тому, кто был им продвинут по службе. Так, решая вопрос об охране пленников, король Филипп оказал милость придворным противникам Герена, то есть Бартелеми де Руа и его сторонникам. Он доверил Руа охранять графа Фландрии, а Жану де Нелю — графа Булони. В битве при Бувине Герен взял в плен Рено де Даммартена, лишив этой чести Жана де Неля, и вот теперь король выдал пленника именно де Нелю, которого сторонники епископа Санлиса так сильно презирали.