— Не убивай Боливера.

Каде вздрогнула.

— Я и не думала этого делать. Просто я хотела хорошенько… — Она нервничала и не знала, куда деть руки. Покопавшись в карманах, нащупала кусочек, который они отбили от оберега, и, словно хватаясь за соломинку, извлекла его и сказала: — Теперь я могу кое-что сделать.

И тут же рванулась к замку. Ее волнение передалось и Томасу, и он последовал за ней с гулко бьющимся сердцем.

Когда они достигли замкового сада у основания холма, оба были уже спокойными и вели себя как ни в чем не бывало. Каде шла молча по аллее, а внимание Томаса вновь привлек замок. Теперь он начал казаться ему почти нормальным — словно бы обычный замок может висеть крышами вниз под островом, как бы погруженный в какое-то стекло, — только шпиля его самой высокой башни касаются ветви ивы. Если бы ему привелось подумать об этом, Томас представил бы себе подобный замок воздушным и идеальным, без единого недостатка… так сказать, изваянным из мрамора скульптором, устранившим всяческое несовершенство. Замок же фейри был сложен из растрескавшегося камня, сплошь затянутого плющом, мох окружал окна, края парапета осыпались.

Под самой нижней из башен к одному из окон шла каменная лестница, изгибаясь по склону холма, и Томас последовал за Каде к самой вершине. Сам сад показался ему чуточку заросшим, словно бы за ним ухаживали, лишь когда на это оставалось время. Трава поднялась высоко, цветы перебрались за ограду клумб, тяжелые розовые плети буквально поглотили невысокую стену, однако фонтан весело журчал…

Помещение внутри замка было округлым, оно занимало весь верхний — или нижний — этаж. По стенам выстроились уставленные книгами полки, глиняные горшочки занимали место, свободное от книг. Пахло цветами и травами, солнечный свет из широкого окна заставил поблекнуть яркие краски ковра и обивки кресла.

Каде соскочила на широкую каменную скамью возле окна, с нее на пол и повернулась к Томасу, с удивлением оглядывавшему комнату:

— Ты ожидал увидеть что-нибудь другое?

Томас шагнул следом за ней на скамью.

— Откровенно говоря, никогда не думал, что мне придется побывать здесь. Ведь не столь уж давно ты была смертельным врагом престола.

— Я даже забыла об этом. — Она подошла к полкам у дальней стены. Конечно, не похоже на гнусное обиталище мерзкой колдуньи, но тут вот они и совершались, все эти козни и мелкие пакости.

Каде провела ладонью по полкам и выбрала увесистый пыльный том. Перелистав, она обнаружила нужную страницу, а потом, встав на нижние полки, сняла сверху несколько глиняных горшочков.

— А как ты отыскала это место? — спросил Томас.

— Оно принадлежало моей матери. У нас были и другие замки, однако большую часть времени она проводила именно здесь. Оставив монастырь, я принялась искать ее и искала так усердно и долго, что Мойре наконец пришлось позволить мне обнаружить себя. — Каде опустила горшочки на раздвижной столик. — Ее трудно было назвать приятной особой… во всяком случае, я надеялась на другое. Но ей пришлось завести дочь, если можно так сказать, на время. — Высыпав травы и порошки из сосудов, она улыбнулась какому-то воспоминанию. — Мать дала мне мазь, которой фейри смывают с глаз смертных чешуйки, мешающие видеть сквозь чары. Тогда здесь было много народу — люди и фейри; все они каким-то образом были привязаны к ней. — Она возвратилась к своему делу. — Боливер у нее был заперт в камне. Он фука, любит преображаться в коней и собак и дурачить людей, но в основном он безобидный, и в камне ему было плохо. Когда я разломала камень и выпустила его, Мойра устроила мне жуткую взбучку, но ничего более делать не стала. Тогда-то я и поняла, что мне не обязательно исполнять все ее распоряжения. Я уже изучила чародейское дело, и мать опасалась меня.

Пока она бросала ингредиенты в чашу и бормотала что-то, Томас расхаживал по комнате. Потом Каде пристально взглянула на него, и, уловив намек, Томас устроился в кресле перед окном. Разглядывая чистые просторы Нокмы, он вдруг с удвоенной яростью вспомнил, что сумели учинить в городе Грандье и воинство. Если Равенна и все остальные вовремя не успели скрыться в Бель-Гарде…

Спустя недолгое время Каде произнесла:

— А теперь надо немного подождать, пока получится. — Проведя пальцами по волосам, она уточнила: — Если получится.

— Если получится, — повторил Томас. — Ключ-камень располагался в самом большом подземелье Старого Дворца, в подножии четвертого столба в третьем ряду, если считать от северной стороны. — На ее удивленный взгляд он ответил: — Меня как-то смущало, что из всех ныне живущих лишь я один знаю об этом, если не считать Урбейна Грандье. — Каде остановилась возле него у окна и поглядела в сад. Она покраснела, хотя Томас не догадывался о причинах. Он спросил: — А что случилось с тобой, после того как ты освободила Боливера?

Загнув уголок расшитой золотом, но полинявшей шторы, Каде уставилась на него, словно бы впервые увидев его здесь.

— Я часто не слушалась мать. Она делала вид, что не замечает. А потом Двор Неблагий одурачил ее, и Мойра отправилась в Ад, а я унаследовала все ее достояние. Люди ее разбежались почти сразу же после исчезновения своей королевы. Боливер остался, потому что он существо беспомощное и у него нет никакого дела, но некоторые просто не нашли себе лучшего места. — Каде помолчала, разглядывая заросший и уютный сад.

Трудно было поверить в то, что среди этих зарослей был заточен Боливер… и в то, что сама Каде обитала в этой тихой пыльной комнатке.

— А может быть, им всем здесь было хорошо… в особенности после того, как исчезла твоя мать, — предположил Томас.

Каде серьезно посмотрела на него своими огромными серыми глазами.

— А мне кажется, что я чуточку симпатична тебе, хотя ты, наверное, умрешь, но не признаешься в этом.

— Признаюсь… и не умру, как видишь. — Солнечный свет, преобразованный слоем иллюзорной воды, превратил ее волосы в старинное золото. Спустя мгновение он продолжил: — Я знаю, что сказала тебе Равенна в ту ночь, которую ты провела в казарме гвардейцев. Она слишком все упростила и так поступает всегда, когда хочет добиться чего-нибудь очень нужного.

Каде хлопнула ладонью по лбу, повернулась и едва ли не рухнула в одно из деревянных кресел.

— Значит, ты все знаешь?

— Нет. Иначе мы бы не попали в подобную ситуацию. — Он улыбнулся. Однако я считаю большим комплиментом для себя, если она находит мое присутствие вдохновляющим фактором. Ведь я гожусь тебе в отцы.

— Но это ведь не так. — Каде искоса взглянула на него. — И ты не отец мне. Так ведь?

— Нет, меня тогда не было при дворе. К тому же я весьма осторожен в подобных делах, на случай если они могут сделаться важными потом. — Томас ощутил, что такими словами может нечаянно оттолкнуть ее, словно бы и впрямь вознамерился подступиться к ней с серьезными намерениями.

— Я сказала ей, что мне не нужен этот проклятый трон.