class="p1">– Они все на камеру сразу стали фиксировать. А он даже не сразу сообразил, что попался. Стоял, как замороженный.

– Видела я репортаж.

– Как я там?

– Красавец. Хоть завтра к награде. Его кто-то крышует?

– Он ничего не сказал. Про крышу пока молчит. А может все проще и нет ее. Иначе бы нас уже теребили.

– Побоятся теребить. Резонанс слишком большой у этого дела. Наружу вышла информация. Под ковер уже не заметешь…

– Припаяют ему сполна. Теперь дело в шляпе. Но как ты его вычислила?

– Агентура сработала.

– Какая агентура?

– Над которой ты смеялся. Бабки и дети. Самая лучшая агентура на свете – это местное население.

– Ну, чума. Как они его выследили?

– Поставили на пост номер один, к бабке одной, камеру для наблюдения.

– Где камеру взяли?

– Места знать надо.

– У нас в полиции такого оборудования нет. А если и есть, то фиг дадут. Не допросишься. Запарят рапорты и прошения разные писать.

– Я вам еще подарочек подготовила.

– Какой?

– Еще одно доказательство, снятое скрытой камерой. Внутри гаража. Там все. Как он в гараж заходит, как его открывает, как работать начинает, как расфасовывает.

– Как внутри? Вы внутрь заходили?

– Нет, не заходили. Зачем? Камеру специальную на гибком шланге спустили в вентиляцию. Оттуда и снимали.

– И как видео?

– Получилось отлично.

– Давай, – протянул руку. Ждет.

– Сейчас не могу дать. Сначала видео покажут киношники, они мне за это платят. Потом они вам его передадут. Извини, но мне тоже людям платить что-то надо. Они работали. Время свое тратили. Людей надо поощрять.

– Так сама же говоришь, что тебе помогали бабки и дети. Какие им деньги?

– А им, по-твоему, денег не надо? А тому, кто техникой обеспечил? Камеры – не дешевое удовольствие. Он что, морковку сырую грызть должен? Этот человек тоже на вознаграждение рассчитывал. Ты же получил премию? А они чем хуже? Времена советские прошли. За грамоту и вымпел нынче только лохи трудятся…

– Понятно. Только как я это оформлять буду…

– Как информацию, полученную от анонимного источника. Или от СМИ. Вам виднее, как это лучше оформить. Мое дело было помочь застукать Бориса.

– Давно ты его вычислила?

– Да сразу. Он не сильно прятался. Наглый и борзый…

– А почему мне не сказала? Почему за нос водила?

– Ты парень горячий. Сразу его брать бы кинулся. Так?

– Ну так. Взяли бы, а потом бы раскололи.

– А если не раскололся бы Борис? Молчал бы как партизан. Что бы ты сделал?

– Отпустил…

– Вот именно. У нас задача была какая?

– Какая?

– Привязать его к наркоте, чтоб не отбрыкался в суде присяжных. Что мы с тобой и сделали. И нас с законченным делом можно поздравить.

– Его еще посадить надо. Надолго.

– Сколько лет ему дадут?

– Не меньше одиннадцати. Если по максимуму, то пожизненно.

– Главное, чтоб он по амнистии не вышел. А то даст ему небольшой срок наш самый гуманный суд в мире. Мы же гуманные в этом плане до безобразия…

– По таким статьям амнистия не положена. Не пятьдесят третий год, когда убийц и марафетчиков пачками бездумно выпускали.

– Пусть бы получил побольше и отсидел все от звонка до звонка…

– Будет сидеть, я сказал, – гордо, подражая голосом Глебу Жеглову, сказал следователь.

Ну что же. Ему есть чем гордиться. Такое дело большое раскрутил. Накрыл наркоторговца с поличным…

Вечером пришла домой с работы. Накрыт праздничный стол. Петька сидит на кухне счастливый. Мама тоже. Интересное кино…

– По какому случаю гуляем?

– Так наркобарона же сегодня утром взяли. Весь двор гудит.

– Бабульки разболтали?

– Они самые.

– Болтун – находка для шпиона. Что народ говорит?

– Так по телеку все показывают. По всем каналам крутят.

– Как ты думаешь? Он надолго сядет? – маму интересует, чтоб не было у нас наркотиков во дворе.

– Может, повезет и дадут пожизненное. Все-таки пять человек умерли от его наркотиков.

– А мент сможет доказать? Он же тупой, – высказался Петька. Как все подростки, он любит судить о людях в черно-белых тонах.

– Не настолько тупой, чтоб такое дело профукать и не довести до суда. Даже если бы он захотел, такое громкое дело ему начальство просрать не даст.

– А вдруг? Ты же его не знаешь…

– Он поумней многих полисменов будет. Ему хватило ума прислушаться к чужому мнению. И потерпеть немного. Гордыню свою поприжать. А это говорит о способности ясно мыслить.

– Ну да. Основную-то работу для него другие сделали.

– Мне попадались такие менты, которые голос разума вообще не слышали. Им говоришь, а они свое талдычат. Этот хоть слушать умеет…

– А сестра Бориса сядет?

– Думаю, что он ее выгораживать будет.

– Почему?

– Давай рассуждать логически. Поймали его одного в лаборатории. Значит, нет смысла ему ее сдавать. По сговору лиц они больше получат.

– Ее привязать никак не получится?

– Не получится. Если она сама не признается. Или он от злости ее не решит сдать. Но это навряд ли. Не такие они тупые, чтоб самим себе с пола срок поднимать.

– Он молчать будет, чтоб ему кто-то с воли грев слал, – высказался Петька.

– Откуда такие мощные познания в тюремной лексике? Колись…

– Мишка друганом стал.

– Какой он тебе друган? Таких друзей за хрен да в музей. Он урка готовый. Нет у урок друганов. Есть лохи. И ты один из них. И мы с мамой для них такие же. Для них все, кто не они – лохи…

– Не правда. Он меня уважает.

– Петька, запомни. Нет у уголовников понятия дружбы. Как только ему будет выгодно тебя использовать, как туалетную бумагу, он тобой подотрется. И про твою помощь забудет. И про то, что ты друг тоже. Тем более там у папаши не одна ходка была. Рецидивист…

– Это не так…

– Погоди. Скоро они тебя будут склонять на какую-нибудь авантюру. Ты не вздумай поддаваться. Посмотри на их жизнь. И подумай, хочешь ли ты так жить? По тюрьмам скитаться. А там, кстати, вонь ужасная…

– Откуда сведения?

– Вот удивил ты меня своим наивным вопросом. Бывала я там. По делу приходилось туда пару раз пройти. Там, скажу я тебе, та еще обстановка в камерах.

– А я и не собираюсь с ними в разбоях участвовать.

– Они тебя втемную могут попытаться использовать. Если в тюрьму сядешь, то на кого пса оставишь?

– Да не собираюсь я с ними ни в чем участвовать. И не думал даже.

– И не думай. И ничего никогда у своего Мишки не бери. Ни в долг, ни насовсем. Ни на время, ни навсегда. Никогда не бери. Платить придется по самой