в июле 1952 года нашли зримое отражение в предвыборной платформе республиканцев, созданной при активном участии Дж. Даллеса. Центральным местом в данной платформе стало намерение «всемерно способствовать подлинному освобождению порабощенных народов Восточной Европы», так как политика Г. Трумэна на восточноевропейском направлении оказалась «бесплодной и аморальной» и «оставляла огромные массы людей во власти деспотизма». Поэтому ради достижения этой «святой» цели Дж. Даллес и Ко даже не исключали пересмотра Ялтинских соглашений, которые расценивались ими как уступка мировому коммунизму.　

Между тем уже в конце августа 1952 года к «освободительной» риторике на съезде американского легиона в Нью-Йорке прибегнул и сам Д. Эйзенхауэр, который заявил, что в случае его избрания США используют все свое «влияние, силу и мощь, чтобы помочь народам стран-сателлитов сбросить “ярмо русской тирании”». Кроме того, он особо подчеркнул, что США не признают и никогда не признают советскую оккупацию Восточной Европы и что американская помощь всем «порабощенным народам» будет оказываться вплоть до полного их освобождения. Как считают ряд историков либерального толка, в частности А. С. Стыкалин и М. Ю. Чуканов[409], бывший госсекретарь Г. Киссинджер был абсолютно прав, когда в своем известном опусе «Геополитика» писал, что «на практике даллесовская теория «освобождения» была лишь попыткой заставить Москву платить более дорогую цену за ее усилия по консолидации собственных завоеваний, не увеличивая при этом риск для самих Соединенных Штатов». Однако, как нам кажется, Г. Киссинджер, конечно, лукавил, так как речь шла не только о «более дорогой цене», но и о реальном «отбрасывании коммунизма» из всей Восточной Европы.　

Официально новое видение международных реалий Дж. Даллес публично озвучил уже в середине января 1953 года в своем выступлении перед сенатской Комиссией по иностранным делам Конгресса США, где он прямо заявил о твердом намерении новой Администрации заменить прежнюю вялую политику «сдерживания» на куда «более динамичную политику «освобождения» от коммунизма народов Советского Союза и восточноевропейских стран». И хотя вполне очевидные минусы такого крайне агрессивного подхода к оценке международных реалий были понятны почти всем американским экспертам, назначение Дж. Даллеса на должность нового главы внешнеполитического ведомства означало, что новая Администрация президента Д. Эйзенхауэра намерена использовать угрозу применения ядерного оружия как не гипотетический, а реальный инструмент своей же «новой» внешней политики.　

Как считают многие американисты, прежде всего А. И. Уткин, детально изучавший все американские новации в сфере внешней политики и их конкретной реализации на практике, с доктриной «отбрасывания коммунизма», призванной придать полное доктринальное обоснование внешнеполитической платформе Вашингтона, были тесно связаны и две военные доктрины: «нового взгляда» и «массированного возмездия». Смысл доктрины «нового взгляда», которая впервые была изложена в докладе помощника президента Роберта Катлера на заседании Совета национальной безопасности США в августе 1953 года, состоял в констатации того очевидного факта, что ядерная составляющая вооруженных сил обходится госбюджету страны гораздо дешевле, чем содержание обычных вооруженных сил, применение которых способно обеспечить тот же эффект, что и применение ядерного оружия. Это было циничное, но абсолютно точное «наблюдение» типичного американца, из которого следовало, что США не следует держать большую армию в Европе, а достаточно всего лишь нарастить общее количество ядерных боезарядов, а также средств их доставки на территории США и возложить на страны — союзницы по блоку НАТО основное бремя содержания остальных вооружений и войск как на Европейском континенте, так и в других стратегических регионах мира[410].　

При этом доктрина «массированного возмездия», публично провозглашенная уже в январе 1954 года в выступлении самого Дж. Даллеса на заседании Нью-йоркского Совета по международным отношениям, в представлении новой Администрации США была также и основным инструментом сугубо психологического давления на главного потенциального противника, то есть, СССР. По сути дела, на каждый, даже самый мифический случай «коммунистической экспансии», якобы угрожавшей всей безопасности США, госсекретарь Дж. Даллес предлагал отвечать незамедлительной угрозой применения всей мощи американского ядерного потенциала как фактора неминуемого возмездия за посягательство на эту безопасность. Таким образом, на повестку дня неизбежно ставился вопрос о возможности «вертикальной эскалации» любого потенциального конфликта, который вскоре приобрел четкое юридическое оформление в «стратегии быстрой эскалации», одобренной на саммите НАТО в декабре 1954 года. В результате принятия этой стратегии теперь любой, абсолютно случайный конфликт с участием США мог тут же перерасти в «большую» реальную войну с использованием ядерного оружия. При этом самой Администрацией США сознательно устанавливался очень низкий порог возможного ядерного конфликта, поскольку главная опасность новой военной доктрины заключалась в том, что она полностью легализовала «превентивный удар» по СССР при возникновении любого, даже самого пустякового, противостояния двух стран, которое могло быть расценено американской администрацией как угроза национальной безопасности страны.　

Конечно, все американские новации во внешнеполитической сфере были крайне рискованны, поскольку уже в августе 1953 года Советский Союз не просто успешно испытал свою водородную бомбу, но в отличие от США быстро создал полноценное термоядерное оружие, пригодное для практического боевого применения[411]. Более того, для публичной демонстрации военной мощи Советского Союза по инициативе Н. С. Хрущева, которого активно поддержали маршалы Н. А. Булганин, Г. К. Жуков, И. С. Конев и В. Д. Соколовский, в мае 1954 года на Первомайском военном параде на Красной площади в Москве были продемонстрированы 4 межконтинентальных бомбардировщика ТУ-16, способных с ядерной бомбой на борту через Северный полюс долететь до территории США и вернуться на место постоянного базирования.

4. Вхождение ФРГ в НАТО и создание ОВД в 1955 году

Провал проекта Европейского оборонного содружества, предложенного еще в 1952 году французским премьер-министром, а затем министром обороны Рене Плевеном в качестве развития Брюссельского пакта, заключенного в середине марта 1948 года, вызвал крайне негативную и нервную реакцию в Вашингтоне. Достаточно напомнить, что еще в середине декабря 1953 года на очередной сессии Совета НАТО в Париже госсекретарь Дж. Даллес в ультимативной форме пригрозил союзникам сократить американскую военную помощь Европе, если не будет ратифицирован договор о создании общеевропейской армии[412]. Вместе с тем это обстоятельство никоим образом не поколебало горячего стремления всех американских стратегов добиться сплочения западноевропейских держав, что было просто невозможно без вхождения ФРГ в уже созданные многосторонние структуры сотрудничества ключевых держав Западной Европы и США. При этом крах проекта ЕОС, конечно, облегчил задачу усиления НАТО, поскольку наконец-то была ликвидирована угроза конкуренции со стороны рьяных «европеистов» атлантической доктрине обеспечения европейской безопасности.

Поэтому уже в сентябре-октябре 1954 года в Лондоне и Париже прошла целая череда многосторонних консультаций стран — участниц Брюссельского пакта, а также представителей США и