– И чем, интересно, сможет помочь княжне Лорш пара проходимцев хрен знает откуда? – возразила Тай, однако в ее глазах тоже появился странный огонек. – Ладно, тебе достаточно сменить одежду, чтобы никто не усомнился в твоем вайлэзском происхождении – но я-то столь очевидная подданная Хаоса, что пробы ставить негде!

– Зато ты неролики, – заявил Берри с таким пылом, словно додумался до этого секунду назад. – Заявишься к ним и скажешь – мол, богиня послала тебя сюда, дабы исцелить невинную деву. Устроишь там какой-нибудь балаган, как ты это умеешь, а тем временем Арзаль под шумок проведет настоящее исцеление. Это будет выглядеть куда более весомо, чем если Нисада просто встанет и пойдет.

– На твоей родине мою Белую Леди с кашей ели, – раздумчиво произнесла девушка. – Думаешь, божество Хаоса имеет какой-то авторитет для людей Единого?

– Все равно огласка, – Берри с маху плеснул себе еще бражки, и Джарвис заметил, насколько уже неточны его движения. – Так хотя бы будет уверенность, что Нисада, исцелившись, не скатится в тот же день с лестницы и не повредит спину. Подстроить это легче легкого – и все, никто даже не узнает, что было какое-то исцеление…

Эти слова Джарвис услышал уже за спиной, вставая, чтобы выйти глотнуть свежего воздуха – в кабаке плотной пеленой висел табачный дым. Принц с трудом выносил даже то почти благовоние, которое когда-то покуривал Сонкайль, от дряни же, тлеющей в трубках здешних моряков, у него уже щипало в глазах. Если б не Лумтай, он по доброй воле ни за что не зашел бы в подобное заведение, сколь бы ни была хороша тамошняя кухня.

Тому, что говорил Берри, он не придал никакого значения – разумеется, узнику Идвэла не хотелось расставаться с чужим телом, взятым взаймы. Но вот того, что Тай тоже не слишком-то рвется так быстро потерять нежданную свободу, он не учел…

И кто потянул его за язык по возвращении, когда он сообщил этим двоим, что если они отправятся в Вайлэзию, то к сроку, за который сирена доберется до Арзаля, надо будет прибавить еще декаду, если не полторы? А главное, к чему было попрекать Тай ее утренним страхом не успеть?

Как холодны были ее глаза в тот миг, когда она произносила: «Мы уже все решили, и тебя с собой не тянем. В конце концов, я просила тебя послужить моему долгу, а не моей прихоти, долг же был выполнен сегодня».

Если тебе столь откровенно говорят, что больше не нуждаются в твоих услугах, убеждать и доказывать – значит, набивать себе цену. Он сам сказал, что пойдет с ними без всякой платы, так не будет ли любая его инициатива воспринята как желание все переиграть и получить-таки обещанное?

Миллион морских чертей! Это их последняя ночь на «Деве-птице». Завтра дружная команда авантюристов распадется – Лумтай встанет на погрузку, Тай и Берри пойдут искать корабль, отходящий на восток… а он сделал свое дело и может уйти. На все четыре стороны.

Значит, теперь – или никогда…

Окликать Тай, которая наверняка в Замке, не имело смысла, поэтому Джарвис приподнялся и протянул руку, желая коснуться девушки – но вместо теплой плоти обнаружил пустоту. Не веря себе, он пошарил еще раз, однако все, на что наткнулась его рука – подушка, хранящая вдавленный след головы, и одеяло, по случаю жары скатанное и лежащее в ногах.

Ей – и не спится?!

Тревога мгновенно, словно удар молнии, согнала с Джарвиса остатки дремоты. Стараясь не задеть гамак, где мешком лежал Тано, оглушенный тем, что выпил Берри, он вскочил на ноги и тенью выскользнул из каюты.

С правого борта сполохами падал неверный свет, какой бывает от дрожащего пламени. Оттуда же доносился голос Тай, негромкий и размеренный, но слов Джарвис разобрать не мог. Тревога отступила, однако взамен явилось любопытство. Стараясь не выходить из тени кормовой надстройки и ступать как можно бесшумнее – что долгоживущему было не так уж трудно, – он стал подбираться поближе.

– Да не в сырье все упирается, а в процесс переработки, – такова была первая реплика Тай, которую ему удалось разобрать. Джарвис невольно усмехнулся: на любимую тему монахиня-алхимик была готова рассуждать часами, сразу делаясь невероятно разговорчивой. – Что, по-твоему, розы реже апельсинов в мире встречаются, или их растить труднее? Нет, просто апельсиновую кожуру сунул под пресс – вот тебе и эфирное масло. А из иных цветов его вспотеешь, пока получишь. У нас это чаще всего делается путем перегонки с водяным паром, так называемая дистилляция. Однако для этого специальное устройство нужно, а поскольку изобрели его в Алмьяре, то метод этот, почитай, только у нас да у них и применяется.

– Известное дело, – отозвался голос Лумтая. – В странах Порядка любую вещь с нашей стороны моря сначала на всякий случай обзовут искушением Хаоса, а потом уже будут смотреть, на что она годна. Анатао, те еще вменяемые, а вот таканцы с вайлэзцами – ух-х!

Осторожно выглянув из-за мачты, Джарвис увидел Тай и Лумтая, сидящих на огромной бухте каната, лицом к носу корабля и спиной к нему самому. У ног их, рядом с бутылкой розоватого вина, явно прихваченной из кабака, горел корабельный переносной фонарь со свечой внутри.

– Но дистилляция тоже не всегда оправдана, – продолжала рассуждать Тай. – Иные масла просто не желают отходить этим способом, иные от нагрева разрушаются – тонкое, в общем, дело. Для таких случаев существует экстракция, это когда масло отнимается без нагрева, через летучий растворитель…

– Ты по-простому объясняй, – перебил ее капитан. – Все равно я твои умные слова не запомню.

– А если по-простому, то на Анатаормине ароматы как получали из жира, который запахом пропитывается, так и до сих пор получают. Это самый древний способ из всех известных, но до чего же медленный! Если с во-от такой плантации той же сейи, – Тай развела руки в стороны, как рыбак, хвастающийся уловом, – пара кувшинов за год набегает, то это, считай, еще очень высокая продуктивность. К западу от моря, да похоже, что и к востоку, никто уже так не возится, но анатао – им своего времени никогда жалко не было.

– Это точно, – кивнул Лумтай. – Слыхала наверняка их присказку: «В гости к смерти опозданий не бывает»?

– Слыхала, – ответно кивнула Тай. – Однако вся штука в том, что такие масла обладают самой высокой степенью чистоты. А потому понимающие люди готовы платить за них то, чего они стоят. Будь иначе, те, кто на островах промышляет этим делом, давно бы уже разорились. Так что мой тебе совет: ищи, кто здесь, на юге, снимает туберозу. Жасмин, иланг и сейя тоже годятся, но тубероза ценнее всего, потому что у нас ее не снимают вообще никак. Тот человек из Даны, о котором я тебе говорила, возьмет это дело в любом количестве. Поначалу, конечно, придется вложиться, но ходки за три ты свои денежки сполна отобьешь. Зато никакой конкуренции – анатао, насколько я знаю, сейчас отдают свой продукт только на восток. Я уж не говорю о таможне – именно потому, что у нас получают ароматы более дешевыми способами, людей, которые сумеют отличить абсолют в оливковом масле от экстракта, разведенного не пойми чем, можно по пальцам пересчитать. И половина из них, смею думать, обитает в монастырях Белой Леди.