тамошнем крае расположенным, состоялся именной генералу Ртищеву указ, оканчивавшийся следующими словами: «Соглашаясь на удовлетворение требования сего, я нахожу только нужным заметить, что войска Грузии по сие время получают жалованье звонкой монетой, когда, напротив, и действующие за Рейном армии довольствуются ассигнациями. По несообразности таковой и к сохранению в государстве золота и серебра повелеваю употребить по главному начальству вашему в Грузии меры и особенное попечение, дабы ассигнации наши имели надлежащий ход, после чего и все без изъятия войска довольствовать жалованьем и ремонтом не иначе как ассигнациями».

Уменьшившееся таким образом в своей стоимости, но оставленное в прежней цифре жалованье нижних чинов затем уже не изменялось в размере до настоящего времени. Переложенное на серебро в 1841 году, оно составило в год: гренадеру и стрелку — 2 рубля 85 копеек, а мушкетеру — 2 рубля 70 копеек.

Из приведенного перечня изменений, деланных в различное время в жалованье русского солдата, видно, что обязанный законом на получаемое им денежное жалованье и хлебную дачу «довольствоваться сам» солдат не мог делать этого в одиночку. Как бы ни стояли низко цены на съестные припасы, продовольствоваться на те деньги, которые наш солдат получал от казны, каждому отдельно не представлялось возможности, тем более что, имея надобность на то же жалованье приобретать некоторые необходимые для его обихода мелочные предметы, он не мог все свое жалованье издерживать на одно продовольствие. Естественным следствием такого положения было образование солдатской артели — явление очень обыкновенное у русских в подобных обстоятельствах.

Следовательно, начало существования артели в войсках наших, по всей вероятности, должно быть отнесено к самому началу учреждения в России регулярной армии. Но на каких основаниях были устроены артели, а также до какой степени выполняли они свое назначение — обеспечивать солдата хорошим продовольствием, — указаний на то в давнее время мы не имеем. Обращаясь же ко времени более близкому, к 10—40-м годам текущего столетия, на основании рассказов старослужащих и собственного опыта, мы можем сделать следующий вывод: солдатская артель не одинаково, не везде и не всегда обеспечивала содержание нижних чинов. При одном и том же взносе денег в артель в одних местах она едва покрывала расходы на покупку масла или сала для каши, приготовляемой из отпускаемых солдату из казны круп, в других — доставляла средство к весьма хорошему, вполне питательному продовольствию.

На западе России солдат наш, кроме каши, говорят, не имел почти никакого другого кушанья, и, вероятно, в тех местах и составлена им поговорка: «каша — мать наша». На востоке же России при тех же артельных средствах, но при совершенно других местных условиях квартирования происходило совершенно иное. Сибирские регулярные войска, например, стоя постоянно на одних и тех же местах, пользуясь дешевизною всех продуктов, устроив ротные хутора, имели за незначительный взнос в артель из жалованья всегда отличную пищу, постоянно с мясом в скоромные дни. Пользуясь продолжительностью и суровостью тамошней зимы, закупая рогатый скот в это дешевое время гуртом, роты не только за малую сумму обеспечивали свое продовольствие мясом на большую часть года, заготовляя его впрок, но даже одной продажей сала и кож убитого скота выручали иногда более затраченного на то капитала. Мы знаем, например, что в исходе 1830-х годов нижним чинам линейных батальонов, квартировавших в городе Омске, по возвращении в артель всей суммы, употребленной на гуртовую покупку скота, пришлось получить еще по 15 копеек серебром каждому на руки[34].

Если различие ценности съестных припасов в разных местах квартирования войск имело и, без сомнения, имеет и теперь влияние на разницу выгод, происходящую от заведения артелей для солдат, то, с другой стороны, влияние на различие это оказывали и особые обстоятельства. Стоящие постоянно в одних и тех же местах войска не знают тех расходов, которые делают другие, меняющие, иногда весьма часто, свои квартиры. Последним приходится, между прочим, многие предметы перевозить на артельный счет — весьма важное обстоятельство, о котором мы будем говорить подробнее. Теперь же заметим только, что совокупность условий мест квартирования войск, также и различия их служебных обязанностей имели последствием огромную разницу в величине вычета из жалованья нижних чинов для составления артелей. Возьмем для примера две крайности: в то время, когда в войсках в Западной Сибири вычет не превышает 15 копеек серебром с каждого солдата в треть ([года]. — Сост.), в Закавказье он доходит до 1 рубля серебром[35].

При таких условиях существования артелей в наших войсках значительным подспорьем для них при расположении по обывательским квартирам послужило продовольствование солдата от хозяев квартир, с давнего времени установившееся в России.

Выше мы видели, что по закону Петра Великого при расположении на квартирах нижние чины должны были продовольствоваться на счет получаемых ими от казны средств. В постановлениях преемников Петра о квартирной для войск повинности о продовольствии солдата от жителей также нигде не говорится, между тем подробно определяется, что именно требовать от хозяев квартир имеет право постоялец-солдат. Отсюда следует, что законодательство наше и не предполагало ввести такое условие, иначе о нем как о весьма важной статье квартирной повинности непременно было бы упомянуто в законе, тем более что закон подробно объяснял важные условия квартирного довольствия войск.

В этом заключении могут убедить еще и некоторые косвенные указания военных постановлений. Так, например, в Инструкции полковому командиру 1766 года читаем следующее: «Ежели офицеры и рядовые, будучи в квартирах, похотят для нужд своих и пропитания, а не для заводов, содержать всякий скот, то это им иметь дозволяется». Если б предполагалось, что солдат имеет право на довольствие от жителей, тогда в подобном дозволении нижним чинам, во всяком случае стеснительном для хозяев квартир, не было бы никакой надобности.

Условие продовольствия войск от жителей не вошло и в ныне действующий закон, по которому солдат имеет право требовать от хозяина только подстилку, тепло, вместе с ним освещение, горшок для пищи, ставец и воду. Все сказанное приводит к заключению, что указанный выше закон Петра Великого изменяем никогда не был. Между тем на деле продовольствие войск приварком от жителей, у которых они располагаются «на просторных квартирах», сделалось почти обязательным. Когда же именно и при каких условиях ввелось это обыкновение, перешедшее почти в правило, мы сказать не можем. Обратимся, однако, к самому факту.

По свойству местных условий довольствие солдата от жителей приняло два вида: или полное, когда он получал от хозяина квартиры пищу и хлеб, отдавая за то свой провиант, служивший некоторым вознаграждением жителям за продовольствование ими