— Будет теплее, если мы оба ляжем голыми, — сказал он, когда она направилась к ближайшим кустам.

— Но удастся ли нам тогда поспать? — лукаво поинтересовалась она.

— Давай переодевайся.

После трех лет непрерывных странствий и путешествий Джослин почувствовала себя так, словно у нее каникулы. Она развлекалась вовсю и вела себя как туристка. Все, что она видела вокруг — от гор, которые им приходилось преодолевать, до равнин, по которым они в кратчайшее время покрывали огромные расстояния, — было прекрасным. Хотелось сохранить это в памяти навсегда. На ясном, необычайно синем небе светило солнце. Реки и ручьи радовали чистой и прозрачной водой. Даже прохлада, и та действовала благотворно. Джослин решительно ни на что не могла пожаловаться, разве только на стремительно бегущее время.

Они уже четыре дня ехали по Колорадо, перейдя горы по узкому перевалу Рэтон, где несколько лет назад чуть не разразилась война между железнодорожными компаниями «Денвер & Рио-Гранде» и «Атчисон, Топика & Санта-Фе». Обе компании желали проложить там пути. В конечном счете выиграла «Санта-Фе», причем, как ни странно, без всякого кровопролития.

Путешествие вдоль железной дороги вызвало у Джослин такое ощущение, будто она вернулась в цивилизованный мир. Но удивляться этому не приходилось, поскольку в 1858 году в Колорадо началась золотая лихорадка. Сюда хлынули толпы золотоискателей и переселенцев. Теперь территория была довольно густо заселена и в 1876 году получила статус штата. И если они не встречали слишком много людей, то лишь потому, что Кольт старательно объезжал стороной фермы, ранчо и города.

Однако сегодня он передумал. Широкая равнина сменилась Скалистыми горами, над которыми возвышался пик Пайке, похожий на непроходимую каменную стену. За ним притаился маленький городок Колорадо-Спрингс, куда они и прибыли ближе к полудню. Кольт сказал, что отсюда они поедут поездом. Предвкушая, как они станут заниматься любовью на удобной постели шикарного пульмановского вагона, Джослин и не подумала возражать. К тому же он так или иначе собирался сесть в поезд в Денвере, до которого отсюда при их теперешней скорости два дня пути.

Однако перед тем, как въехать в город. Кольт остановился, и Джослин вынуждена была ждать, пока он заплетет свои волосы. Утром он уже снял теплую куртку, которую носил в горах, и теперь на нем были лишь замшевая рубашка с бахромой, узкие черные штаны и мокасины. Джослин покачала головой.

— Зачем ты это делаешь? Так упорно стараешься подчеркнуть свое происхождение? Я же знаю, что у тебя из-за этого постоянно возникают проблемы. Ведь именно это послужило поводом к дуэли в Сильвер-Сити, не так ли?

— Ну и что?

— А то! Если бы ты постригся, оделся чуть по-другому, то выглядел бы вполне нормально. За исключением, конечно, красоты, которую действительно трудно назвать нормальной.

Кольт улыбнулся, сам удивившись, что ее высказывание почему-то его не раздражает. Может, из-за того, как она на него смотрит, — явно любуясь. Ему было чертовски приятно, когда она на него так смотрела.

— Ты делаешь по-своему, герцогиня, а я — по-своему. Когда люди принимают тебя за другого, случаются вещи и похуже.

— Хуже дуэли? — фыркнула она, но не стала дожидаться ответа. — А если я могу делать по-своему, то тебе придется вернуть мне шпильки.

Она протянула руку, но Кольт лишь покачал головой.

— Когда приедем в Шайенн, тогда и станешь снова «вашей королевской милостью».

Джослин было нахмурилась, но вдруг сообразила: ей подвернулась замечательная возможность сделать то, что она никогда не могла бы, будь с ней Ванесса или охранники.

— В таком случае, пока мы будем ждать поезда, я хочу посетить бордель, чтобы…

— Черта с два!

— Просто чтобы посмотреть, как там внутри. Кольт. Мне всегда хотелось знать…

— Забудь об этом, поняла? Забудь!

На сей раз Джослин нахмурилась, но он явно был непреклонен.

— Ну, тогда салун, — предложила она в качестве компромисса. — Против этого ты, безусловно, не можешь возражать.

— Ты так думаешь?

Прежде чем он успел отказаться и от этого предложения, Джослин быстро добавила:

— Ну, пожалуйста. Кольт! Когда еще у меня появится такая возможность? Разве я могу, побывав в этой стране, не посмотреть столь замечательный культурный феномен? Как только мои люди присоединятся к нам, мне уже не доведется позволить себе такие… вольности.

— Хочешь надеть штаны и мою куртку?

В первый момент она поняла лишь то, что он не сказал «нет».

— Твои штаны? Должно быть, ты шутишь.

— Никто не говорит, что они тебе впору, герцогиня. Джослин вдруг разулыбалась.

— Думаешь таким образом заставить меня передумать, да?

— А мне удалось?

— Нет.

— Тогда остается надеяться, что поезд будет готов к отправке, когда мы приедем на станцию.

Но его надежды не оправдались. До прибытия поезда оставалось еще два часа. Джослин была этому только рада. Ее лишь огорчило, что свободного пульмановского вагона нет. Но тут она углядела маленький частный вагончик, стоящий в депо. Ей сообщили, что вагон принадлежит одному из самых богатых жителей города, который лишь недавно его приобрел. Поэтому он не продается и не сдается внаем. Джослин полученная информация не остановила, и через полчаса, потраченных на поиск владельца, обмен записками И отправку ему маленького мешочка с золотом, она получила вагон в свое полное распоряжение до самого Шайенна.

Кольт, который стоял рядом и наблюдал, какой эффект оказывают на людей ее деньги и манера поведения — причем ей даже не понадобилось называть свой титул, — мог только качать головой. Он положил их вещи в вагон, затем подождал в салоне, пока она переодевалась в спальном отделении. Вагон, с обитыми бархатом стенами и плюшевыми креслами, напомнил ему ее карету, но был отделан с еще большей пышностью: шелковые занавески на окнах, между ними узкие зеркала в позолоченных рамках, на полу толстый ковер. На дубовом потолке красовалась резьба в виде лозы и цветов. Были здесь также печь, комната с ванной и раковиной, хорошо оборудованный бар и даже пианино в углу.

Кольт рассматривал помещение и размышлял, какого черта он здесь делает. Все это подходит герцогине, но ему такая роскошь ни к чему. В его хижине в горах над ранчо Джесси нет даже кровати. Джесси заставила его обзавестись хоть какой-то мебелью, но от кровати он решительно отказался, предпочитая спать на полу. И он всерьез подумывал удержать при себе герцогиню? Должно быть, он свихнулся, если посмел даже мечтать об этом.

Единственное, что ему нужно сейчас ради собственного спокойствия, — это побыстрее от нее отделаться. Именно поэтому они сюда и приехали. Ему слишком нравилось быть с ней, заботиться о ней, нравилась ее зависимость от него. Но все это время существовала опасность, что краткого пребывания вместе ему окажется недостаточно, захочется большего. И в конечном счете он возжелает оставить ее себе навсегда. Вначале Кольт еще надеялся, что этого не произойдет. Но ему не повезло. Боже, он и подумать не мог, что она станет так ему нужна!