Она топает ногой, прогоняя мысли и снова торопится по коридору, а вот и дверь! У дверей — темное пятно на полу, сгусток тьмы, игра теней.

— Шизука-тян! — обращается она к сгустку тьмы: — а ты чего тут сидишь? Где остальные? — пятно шевелится и откуда-то из переплетения теней — формируется серьезное лицо с большими глазами и бледной кожей. Шизука кивает на дверь, мол остальные там и пожимает плечами. Из-за двери доносится музыка, не то радио, не то портативная колонка. Томоко дергает за ручку двери. Заперто. Шизука поднимается на ноги и встает рядом с ней, откуда-то извлекает короткое обоюдоострое лезвие и втыкает его в щель между дверью и косяком, отжимает язычок замка и открывает дверь. Томоко — врывается в клубную комнату, распахнув дверь. Они все должны знать!

Сделав два шага — она останавливается как вкопанная. Полутьма, свечи, легкий запах благовоний, какая-то ненавязчивая мелодия из портативной колонки… и лежащая на столе Наоми-тян, связанная и беспомощная, с кляпом во рту, повязкой на глазах… одетая только в эти вот веревки. И нависающая над ней Натсуми — в школьной форме с закатанными рукавами и подвернутой юбкой, держащая в руке свечу, так, что раскаленный воск капал прямо на живот Наоми.

— Ээ?! — говорит Томоко и хлопает глазами: — …

— Добрый вечер, То-тян — невозмутимо здоровается с ней Натсуми, ее рука немного дрогнула и воск из свечи полился вниз.

— Мммм! — мычит Наоми-тян и корчится на столе.

— Ээ… я, наверное, мешаю… — говорит Томоко и пятится назад.

— Почему же? — пожимает плечами Натсуми: — стыд перед обнажением и признанием собственных темных желаний — это как дополнительная приправа к блюду. Наоми-тян пока еще в состоянии испытывать такой стыд, так что вы можете посидеть тут… или присоединиться. Вон там, на тумбочке — еще свечи есть. У нее особенно чувствительны живот и грудь.

— Не, я, пожалуй, пойду… Шизука! — Томоко хватает за рукав девушку в черном, которая уже шагнула к тумбочке.

— Мммммм! — говорит Наоми.

— Сейчас, сейчас, дорогая — отвечает ей Натсуми: — уже уходите? Кстати, девочки, имейте в виду — на будущее, что если дверь закрыта и заперта — то для этого есть основания. Можно в конце концов постучаться…

— Д-да… мы уже уходим — Томоко пятится, таща за собой Шизуку, которая идет с явной неохотой.

— А чего приходили-то? — спрашивает Натсуми, поставив свечу на стол: — Что-то случилось?

— А? Что? Ах… да! Кента возвращается! — вспоминает зачем она прибежала в клуб, Томоко: — По телевизору показали!

— Как я и говорила… — пожимает плечами Натсуми: — этот нигде долго не удержится. Будем готовить торжественную встречу?

— Ммммм! — подает голос Наоми и Натсуми успокаивающе гладит ее рукой.

— Ну… мы пойдем, пожалуй… — отворачивается от этого зрелища Томоко. Краска снова бросается ей в лицо, она чувствует, как пылают ее щеки. Хотя… она украдкой кидает взгляд на невозмутимую Натсуми. Так и есть — даже у нее на щеках цветут розы… значит и ее пронимает…

— Так не делают. — качает головой Шизука: — Кто ж так пытает? Узлы неправильно завязаны и вообще…

— Да не пытает она ее! — прерывает ее Томоко: — Все, пошли!

— Как не пытает? — удивляется Шизука: — Но…

— Вот Кента вернется — пусть сам тебе все объясняет! — с досадой кидает Томоко и Шизука покорно замолкает. Кента так Кента. Они вылетают за дверь и им в спину летит — «Дверь закройте! Она ж простудится!» и очередное «Ммммм!» от Наоми.

— А когда он вернется? — спрашивает у нее Шизука, дыша в спину.

— Да уж поскорей бы… — вздыхает Томоко: — а то тут у него дел много…

КОНЕЦ ЧЕТВЕРТОЙ КНИГИ