Сталин и Гитлер обещали экономический рост и повышение занятости. Сочетая национализм с социализмом, они достигли и того, и другого. В 1938 году американский объем производства был более чем на 6 % ниже предкризисного 1929 года. В то же время немецкий показатель был выше на 23 %, а советский – еще выше (конечно, если верить официальному показателю “чистого материального продукта”). Уже в апреле 1937 года безработица в Германии снизилась ниже отметки в 1 миллион человек (в 1933 году – 6 миллионов). К апрелю 1939 года безработными числилось менее 100 тысяч немцев. США остались далеко позади (даже если скорректировать официальные показатели безработицы и учесть тех, кто был занят в рамках федеральных программ чрезвычайной помощи). По современным критериям, в 1938 году уровень безработицы составлял 12,5 %. Дело в том, что рост объема производства в тоталитарном государстве почти не сказывался на уровне жизни. Такая экономическая модель не была воистину кейнсианской: она не предусматривала увеличение государственных расходов для “разгона” совокупного спроса благодаря эффекту мультипликатора потребительских расходов. В плановой экономике, основанной на принудительных сбережениях, рабочих “рекрутировали” в тяжелую и военную промышленность, в инфраструктуру. Потребление снижалось. Люди работали и получали зарплату, но поскольку в магазинах оставалось все меньше товаров, у населения почти не было выбора, кроме размещения денег на сберегательных счетах. Так деньги снова поступали в распоряжение государства. Нацистские пропагандисты рисовали детей и их родителей, сытых, модно одетых, мчащихся по автобанам в новеньких “фольксвагенах-жуках”. Статистика дает совсем иную картину. С 1934 года с ростом темпа перевооружения объем производства текстильной промышленности и импорта снижался. Мало у кого из немцев имелся автомобиль[588]. С каждым годом все сложнее найти импортные товары вроде кофе. И если в 1938 году немец желал быть элегантным, ему приходилось носить униформу. В отличие от русских, немцы уделяли много внимания дизайну. Эсэсовцы в своих черных мундирах, придуманных Карлом Дибичем и Вальтером Хеком и сшитых Хуго Боссом[589], выглядели мрачнее всех. Это стало верхом нацистской моды.

Сутью национал-социализма и смыслом существования СС было не потребление, а разрушение. Экономическая модель Гитлера, как явствует из “протокола Хоссбаха”, предполагала приобретение “жизненного пространства” – аннексию соседних территорий – как способ добыть сырье, которое Германия уже не могла импортировать. Таким образом, форсированный переход к полной занятости посредством перевооружения Германии сделал войну более чем вероятной. И война конца 30-х годов, учитывая уровень развития техники в то время, была удивительно разрушительной. Уже в 1937 году стало ясно, какой ущерб может причинить воздушная бомбардировка (вспомним Гернику, где немецкие и итальянские пикирующие бомбардировщики атаковали позиции республиканцев, и Шанхай, подвергшийся налетам японцев). Авиация стала орудием террора, сеющим панику среди военных и гражданских, а танки и самоходная артиллерия устранили проблему иммобильности, определившей характер действий на Западном фронте Первой мировой войны. Блицкриг обошелся гораздо дороже не тем, кто непосредственно участвовал в военных действиях, а мирному населению. Гражданские лица в итоге составили большинство жертв Второй мировой войны. На первый взгляд во Второй мировой войне противостояли друг другу четыре ветви западной цивилизации: национал-социализм, коммунизм, европейский империализм (который приняли и японцы) и американский капитализм. Первоначально первая и вторая силы объединились против третьей, в то время как четвертая хранила нейтралитет. После 1941 года, когда нацисты напали на Советы, а японцы – на американцев, державы Оси (Германия, Италия и Япония, их наспех сколоченные империи плюс несколько сателлитов) противостояли Большой тройке (СССР, Британской империи и США) плюс все остальные (“Объединенные Нации”, как союзникам понравилось себя называть). В действительности, однако, произошла примечательная конвергенция, поскольку индустрия разрушения достигла своего зенита. Во всех крупнейших воюющих странах сложился жестко централизованный госаппарат для выработки единых планов и распределения при помощи нерыночных механизмов материальных и трудовых ресурсов. Все эти государства подчинили свободу личности цели полной победы и безоговорочной капитуляции врага. Все поставили беспрецедентно много здоровых мужчин под ружье. Все рассматривали скопления мирного населения как цели ударов. Все подвергали дискриминации отдельные группы граждан, хотя ни англичане, ни американцы, ни итальянцы и отдаленно не приблизились к зверствам немцев и русских по отношению к этническим меньшинствам, к которым те питали недоверие. Даже преступления японцев против мирного китайского населения и пленных солдат союзников меркнут рядом со сталинской “ликвидацией кулаков как класса” и гитлеровским “окончательным решением еврейского вопроса” (и то, и другое – эвфемизмы для геноцида)[590].

Казалось, мундир надели все. К 1944 году в 6 крупнейших из воюющих стран под ружьем было более 43 миллионов человек, в основном мужчин. Число мобилизованных во всех воюющих странах превысило 100 миллионов: максимум от пятой части до четверти населения, однако это гораздо больше, чем в любое другое время в современной истории[591]. На военной службе состояло более 34 миллионов советских граждан, 17 миллионов немцев, 13 миллионов американцев, почти 9 миллионов подданных Британской империи и 7,5 миллиона японцев. Молодые люди из этих стран, не носившие казенную (government-issue, GI) одежду, составляли меньшинство. В результате мировая текстильная промышленность перешла в основном на выпуск военной униформы. Люди в мундирах занимались очень разными вещами. Большинство немцев, японцев и русских было вовлечено в организованное насилие. Большинство американцев и англичан оставалось в тылу, предоставив неудачливому меньшинству драться вместо себя. Война с Германией была выиграна благодаря сочетанию британской разведки, советских трудовых ресурсов и американского капитала: англичане взламывали немецкие коды, русские солдаты истребляли немецких, американцы сравнивали с землей немецкие города. Победа над Японией главным образом стала достижением США, чей “Манхэттенский проект” (назван в честь Манхэттенского округа, где он был открыт в 1942 году) произвел три атомных бомбы, поставивших точку в войне и навсегда изменивших мир.

Атомная бомба стала подлинно западным достижением. Толчком к ее постройке стало письмо Эйнштейна к Рузвельту (ученый предупредил президента о том, что немцы могут получить такое оружие первыми), а также открытие британцами расщепления ядер урана-235 (значение этого события американцы оценили не сразу). Над бомбой работали ученые многих национальностей: американцы, австралийцы, англичане, канадцы, датчане, немцы, венгры, итальянцы, швейцарцы. Многие, например Отто Р. Фриш и Эдвард Теллер, были евреями и бежали из Европы (их вклад отражает не только непропорционально большую роль, которую евреи играли во всех сферах интеллектуальной жизни после Французской революции[592], но и цену антисемитизма Гитлера, сказавшегося на немецких военных успехах). Двое оказались советскими шпионами. На первый взгляд странно называть атомную бомбу одним из крупнейших достижений западной цивилизации. С одной стороны, она резко увеличила масштаб потенциальных разрушений и потерь, с другой – в целом уменьшила их (начиная с устранения необходимости вторжения в Японию). Безусловно, атомное оружие не отменило обычные виды вооружения. Едва закончились 40-е годы, как в Корее началась война с применением авиации и танков. Но атомное оружие (особенно водородная бомба, испытанная США в 1952 году, а Советами – год спустя) сдерживало разрастание той войны и последующих конфликтов и уберегало США и СССР от прямого столкновения. Все войны этих двух сверхдержав, как известно, были локальными и велись против стран-проводников их интересов, а иногда и посредством этих стран. Хотя риск ядерной войны никогда не был нулевым, мы, оглядываясь назад, можем сказать, что эпоха тотальной войны с капитуляцией Японии закончилась.