class="p1">Здесь пламя нашего научно-приключенческого костра, кажется, догорает, и пора ставить точку, желательно песенную. В качестве финального реквиема по воображаемому союзу, выразившему романтические настроения обреченного, но не потерянного поколения юношей и девушек из непролетарских (прежде всего, интеллигентских) семей, предлагаю увлеченным современной политикой читателям самостоятельно исполнить перед экраном компьютера военный танец «Ен гоньяма, гоньяма! я – бо, я – бо! Инвубу! Зинг – а – зинг, бум, бум!» или прослушать следующую музыкальную композицию на любимую скаутскую тему57.

Демьяново кафе

Как Горький спас честь Пушкина

Что в имени тебе моем?

А. С. Пушкин

Это имя, этот звук наполняет собою многие дни нашей жизни. Сумрачные имена императоров, полководцев, изобретателей орудий убийства, мучителей и мучеников жизни. И рядом с ними – это легкое имя: Пушкин.

Александр Блок

Джаз и мороженое

В ноябре 1934 года, через год после признания Соединенными Штатами Советского Союза, 11 месяцев после XVII съезда коммунистической партии и вскоре после съезда писателей, на котором был провозглашен соцреализм во главе с Горьким, в нескольких американских газетах было напечатано письмо московского корреспондента United Press Джозефа Х. Бэйрда (Joseph H. Baird), посвященное одному скандалу, случившемуся в октябрьские дни в Москве. Текст Бэйрда печатался под разными заголовками («Московское письмо», «Карикатуристы потешаются над поэтом, и ресторан теряет свое имя», «Достоинство великого русского поэта Пушкина спасено»), но его содержание во всех публикациях оставалось неизменным:

Достоинство самого знаменитого русского поэта Александра Пушкина спасено, но в результате этого самое претенциозное московское кафе лишилось имени. Все началось несколько недель тому назад, когда новое кафе, хорошо оснащенное модернистской мебелью и джазовым оркестром – воистину уникальное место в этом довольно-таки скучном городе, – было открыто на Пушкинской площади.

Кафе Пушкин

Название? – задумались устроители нового кафе. – Ну, раз оно находится на Пушкинской площади, то почему бы его и не назвать «Кафе Пушкин?» И так они и сделали. Выбор этот, очевидно, удовлетворил всех, кроме Демьяна Бедного, поэта-лауреата Советского Союза, написавшего в своем кремлевском кабинете письмо в «Правду», в котором он решительно потребовал объяснения, почему скромное бытовое заведение, угощающее посетителей джазом и водкой, должно было получить имя бессмертного поэта Пушкина. «Если бы, – заявил он, – статуя Пушкина, находящаяся напротив этого кафе, ожила, великий поэт покраснел бы от стыда, вызванного таким оскорблением».

Карикатуристы пришли в движение

Затем активность проявили советские карикатуристы. Один из них нарисовал картинку, изображавшую мальчика и девочку, сидящих напротив кафе и памятника. «А что тебе нравится в Пушкине больше всего?» – спрашивает мальчик. «Мне нравится джаз и мороженое!» – отвечает девочка.

Через несколько дней после этого публичного обсуждения золотую надпись «Кафе Пушкин» убрали из ресторана. «Московский ресторанный трест ищет теперь новое название».1

Письмо (точнее, короткий фельетон) Бэйрда не было уткой или фантазией на тему Советской России, каких в американской прессе того времени было предостаточно. В основе его лежит реальный инцидент, показавшийся хорошо осведомленному в вопросах московской идеологической кухни корреспонденту EP заслуживающим внимания. Этот инцидент, как мы полагаем, представляет интерес и для исследователя общественно-культурной жизни в СССР середины 30-х годов.

Показательное кафе

Фешенебельное кафе «Пушкин» на пересечении улицы Горького и Пушкинской площади действительно существовало. По указанию автора книги «Москва в кольце Садовых» Ю. Федосюка, оно находилось на углу перестроенных в 1934 году строений, где помещались издательство «Рабочая Москва» и объединение «Теакинопечать»2. Его открытие, по всей видимости, было приурочено к писательскому съезду. О посещении этого «прекрасного и неожиданно вкусного» кафе и беседе с его основателем писал в своих воспоминаниях «Reise in die Sowjetunion 1934» (1977) гость съезда немецкий писатель Оскар Мария Граф. Директор-ресторатор, приехавший в СССР из Дюссельдорфа, поведал ему о том, что, несмотря на советскую бюрократию и сложности плановой экономики, он собирается открыть еще несколько кафе, отвечающих вкусам советской публики: «Как только все исправится, здесь будет рай»3. В самом деле, в 1934 году в Москве были открыты еще несколько «показательных» и профессиональных кафе, в том числе одно журналистское в Доме печати (к нему мы еще вернемся).

О «Кафе имени А. С. Пушкина» сообщила читателям газета «Вечерняя Москва» в короткой заметке, озаглавленной «Показательное кафе – Пушкин»:

Сегодня в 6 часов вечера на Пушкинской площади откроется новое показательное кафе. Ему присвоено имя А. С. Пушкина. В новом кафе три зала. Стены обиты специальной материей, изготовленной по специальному заказу Орехово-Зуевской текстильной фабрики. В главном зале будет играть оркестр, во втором – круглом зале – отводится место для танцев. Третий зал предназначен для отдыха. Здесь можно будет получить деньги, газеты и журналы. Кафе будет открыто с 8 ч. 30 мин. утра до 1 ч. 30 мин. ночи4.

Эта заметка попалась на глаза Максиму Горькому – главному советскому писателю и с 27 августа 1934 года председателю Всесоюзного пушкинского комитета при ЦИК СССР по организации торжеств, посвященных 100-летию со дня смерти великого поэта (официально о формировании Комитета ЦИК сообщил в постановлении, опубликованном в «Правде» 17 декабря 1935 года). Горький написал гневное (и весьма косноязычное) письмо первому секретарю МК партии Л. М. Кагановичу, к которому приложил вырезанную заметку в «Вечерке»:

Дорогой Лазарь Моисеевич! Принужден снова беспокоить Вас. Разрешите обратить внимание Ваше на вырезку из «Вечерней газеты», приклеенную ниже. Кафе-ресторан имени А. С. Пушкина – это выходка совершенно недопустимая и компрометирующая советскую власть. Как гражданин страны, создающей новую культуру страны, где труд литератора и властью и массой пролетариата, как литератор и председатель Комитета по чествованию столетия памяти о безвременной гибели великого поэта, затравленного «знатной чернью», всемерно протестую против формы чествования, выраженной в организации кафе. Очень прошу Вас изменить «титул» этого кафе. Уверяю Вас, что этот факт послужит мотивом для издевательства над нами врагов наших и на сей раз они будут вправе издеваться. Сердечно жму руку5.

Присвоение кафе имени Пушкина Горький, как видим, воспринял как новую атаку «знатной черни» (похоже, что имеется в виду постнэповская – или развращенная НЭПом – элита), направленную против великого национального поэта (здесь, разумеется, политически используется пушкинская антитеза поэта и черни), и компрометацию высоко ценящей его советской власти в целом. Неуместное и оскорбительное в новых исторических условиях использование имени Пушкина Горький, вне всякого сомнения,