– Где? – спросил Ремезов, посмотрев на мутившиеся от магнитной бури мониторы показывающих каньон.

Но тут все было чисто. Какими бы ни были сильными помехи, они не смогли бы скрыть стаю дельтапланов.

– С другой стороны модуля… – почему-то виноватым голосом ответил дежурный.

Ремезов посмотрел на указанный дежурным монитор. Там виднелся только один дельтаплан, летящий со стороны плато.

Но Антон Николаевич и не думал ругать дежурного из-за того, что тот поставил на уши весь модуль из-за одного дельтапланериста. Лучше перебдеть, чем недобдеть.

– Чего это он? Заблудился что ли?

Дельтапланерист вдруг покачал крылом из стороны в сторону.

– Что за черт?!

Дельтаплан приближался и кто-то нервный из стрелков с максимально дальней дистанции пустил по нему зенитную ракету. Прямо перед треугольником раскрылся купол парашюта заряда.

Дельтапланерист среагировал с небольшим запозданием, рванул заряд и черный треугольник, качнувшись от ударной волны и осколков, стал падать на землю. Лишь в последний момент пилот смог выровнять полет, но приземление все равно оказалось жестким. Дельтаплан поломался превратившись в груду реек и кожи, но больше ничего не произошло, хотя обычно после таких падений он загорался от разбившихся зажигательных гранат, а в последнее время еще и взрывался от взрывчатки.

– Больше никого нет? – спросил Ремезов, подозревая какую-то игру гоблинов.

– Нету… – неуверенно сказал дежурный, указывая на все сильнее мутившиеся экраны.

Всю электронику пора было отключать, а то как бы не сгорела.

– Тогда его нужно подобрать. Нам нужны пленники.

– А вдруг это ловушка? Уж больно странно все это выглядело…

– Все может быть. Потому действовать максимально осторожно…

Антон Николаевич, понимая что сейчас мало кто согласится выбраться наружу опасаясь внезапного нападения хитрых гоблинов, сам пошел к гаражному отделению чтобы личным примером сподвигнуть на стремительную вылазку за пленником нескольких добровольцев.

Эрик открыл глаза, но они отказывались работать в полную силу. Он видел только серое пятно, где-то темнее, где-то светлее. Попробовал сглотнуть, но язык казалось прирос к нёбу. Отлепив его, он глухо простонал:

– Пить…

– Сейчас! – воскликнул знакомый голос и, Эрик почувствовав прикосновение к губам горлышка фляжки. – Пей!

Вода полилась в рот, Эрик сделал несколько глотков и чуть не захлебнулся.

В глазах по-прежнему стояла нечеткая муть, но серые тени задвигались, появились новые голоса. Среди них прозвучал еще один знакомый голос, уже мужской:

– Поставьте его на ноги, во что бы то ни стало!

– Мы делаем все что можем…

– Плохо делаете, учитывая, как долго он валяется!

– Мы очень ограничены в средствах…

– Да знаю я… но он должен поправиться. У него много ценной информации. В конце концов, он единственный кому удалось бежать от гоблинов. Хотя бы только поэтому он должен жить.

– Мы понимаем…

И снова темнота и беспамятство.

Махов наверняка сбился бы со счета, если бы ему в голову вдруг пришла такая мысль, как считать количество своих кратковременных пробуждений.

Но однажды ему все же стало лучше.

– Привет, – поздоровался он с Элен, чье лицо посерело и осунулось.

– Привет дорогой… – улыбнулась он смахивая тут же выступившую слезу. – Тебе уже лучше?

– Намного… Давно я тут валяюсь?

Элен еще раз грустно улыбнулась.

– Лето уже подходит к концу…

– Вот это да… долгонько. Адам наверное уже ходить научился.

– Ползает. Скоро встанет, – кивнула Элен, уже не сдерживая слез.

– Не плачь… все будет в порядке. Не в первый раз, – усмехнулся Эрик. – Я уже привычный.

– Потому и выжил, – подтвердила она. – По крайней мере так доктора говорят. Не будь у тебя закалки с прошлого раза, сопротивляемости от сохранившихся антител, еще неизвестно, сумели бы они тебя спасти.

– Понимаю… Доктора не те…

– Верно. Их и докторами-то можно назвать лишь ну с очень большой натяжкой. Самые лучшие, как понимаешь, в нашем модуле работали и погибли в нем.

– Да…

– С тобой Антон Николаевич хотел поговорить…

– Хорошо, тем более что у меня есть важная информация.

Элен отвлеклась из палаты, сходила к аппарату связи и позвала Ремезова.

Президент колонии не заставил себя долго ждать, не прошло и двух минут, как он оказался в палате Махова.

Выглядел он совсем плохо. Это был уже какой-то старик. Люди по прошествии времени конечно не молодеют, но чтобы постареть так сильно?! Хотя конечно, груз ответственности и все прочее.

– Ну, здравствуй…

– Здравствуйте Антон Николаевич. У меня есть важная информация…

– Подожди… Скажи, что они делают с пленниками, Эрик?

– Э-э… – покосился Махов на Элен.

Конечно то что он, или все же точнее делали с ним нельзя считать изменой, но все же, как-то неудобно говорить при любимой.

– Что? – настойчиво повторил Ремезов.

– Ну, в общем тут такое дело Антон Николаевич… они берут нас в плен для… даже не знаю как сказать…

– Говори как есть.

– В общем, не знаю для чего они это делают, но опоив каким-то наркотиком они э-э… совокупляются с пленниками. Такое впечатление, что они хотят получить детей от людей со звезд.

Элен ахнула. Ремезов сжал кулаки и челюсти.

– Другое дело как это соотносится с нападениями на нас?

– То есть… ты хочешь нам сказать… – начал как-то медленно и раздельно говорить Антон Николаевич, с трудом сдерживая клокочущую ярость в голосе, – что мою жену… осеменяло… одно из этих животных?!!

– Что? Вы хотите сказать…

– Да Эрик, жену Антона Николаевича похитили как и тебя…

Ремезов рыкнув что-то нечленораздельное выскочил из палаты.

Идея найти возможное местонахождение жены при помощи маячков присобаченных на дельтапланы отпущенных инфицированных аборигенок не сработала. Глубокие каньоны глушили сигнал, а потом во время очередной сильной магнитной бури они просто сдохли.

– Прости меня…

– Ну что ты, ты ведь был в плену…

– Но я видел только тебя. Так работал этот наркотик.

Элен кивнула улыбнувшись одними уголками рта.

– А что потом делают с пленниками? – спросила она.