- Учитывая, что объяснил совсем недавно Максимилиан Иванович, - вернулся инструктор к серьезному тону, - очень вероятно, что предстоящий турнир имеет не только важное репутационное значение, но и несет самый глубокий, даже высший смысл. По глазам вижу, догадок много, но говорить не решаетесь. У меня тоже догадок много, но я не такой стеснительный. И, кроме того, обладаю более полной информацией: когда я только подписал контракт на вашу подготовку, я думал что моя задача состоит в том, чтобы просто не дать вам обосраться. Вчера же мне непрозрачно намекнули с самого… - Андре показал пальцем вверх, - что моя задача подготовить вас так, чтобы вы смогли если не выиграть, то попасть в призы на национальном уровне и пройти отбор на уровень международный.

- И какой же высший смысл всего этого действа, Хефе? – после небольшой паузы спросил Валера.

- А ты не понял? – удивился Андре, и кивнул на застывшие за спиной манекены, озаренные сиянием: - Лично я думаю, что кто-то сильно заигрался в богов, ввиду чего получена задача звонкой оплеухой приспустить с небес самомнение одаренных, показав превосходство технического прогресса. Вам, столь зеленым, молодым и дерзким, во всем этом назначена роль ладони, которая должна звонко шлепнуть кому-то по лицу. Впрочем, это лишь догадки, а я могу и ошибаться, - пожал плечами после небольшой паузы Андре.

Свет ламп наливался яркой силой постепенно, как обычно это происходило, знаменуя наступление утра. Вот только по внутренним ощущениям был едва поздний вечер, даже до середины ночи далеко.

Вскоре комфортабельные апартаменты, являющиеся все же тюремной камерой, оказались полностью освещены. Когда раздался деликатный стук в дверь, Анна Николаевна легко поднялась с кровати. Она не раздевалась, и даже не пыталась заснуть, так что сейчас была полностью готова. На утро был назначен допрос с помощью ментата, поэтому неожиданному отвлекающему визиту она даже обрадовалась – все равно уснуть бы не получилось.

С тщательно скрываемым волнением княгиня краем глаза наблюдала, как в холле апартаментов появилось два жандарма в сопровождении закованных в броню гвардейцев. Не удостоив конвоиров вниманием, Анна Николаевна степенно двинулась к выходу. Куда идти, спрашивать не было необходимости – за минувшие дни это уже не первая «беседа». Вот только завтра утром – или уже сегодня, сейчас, если это неожиданно перенесенный на более ранний срок допрос, все должно закончиться.

Вины за собой княгиня не чувствовала, потому что против трона никаких действий не предпринимала. Но при этом она прекрасно понимала, что допрос у ментата это безальтернативный конец пути. В том случае, конечно, если решение по ней уже вынесено, а приговор подготовлен. Было бы желание, а статья найдется, как говорили про методы работы имперской охранки. Банально, ментат может вытащить мыслеобразы недавней случайной расправы над эскортником, когда она от избытка чувств превратила жеманного молодого человека в обугленный кусок мяса…

В этот момент идущий рядом конвоир в голубом мундире в два шага оказался перед впередиидущей княгини и показал, что здесь необходимо повернуть. Мельком скользнув взглядом по лицу жандарма, отметив огненно-рыжие волосы и россыпь ярких веснушек, Анна Николаевна заметила непривычную форму глазных имплантов. Особый Жандармский корпус был полицейским подразделением, а у сопровождающего княгиня увидела стандартные импланты Армии Конфедерации. Причем неактивные сейчас – чтобы совсем уж не диссонировать армейской зеленой подсветкой с лазурью полицейских мундиров.

Практика, когда из армии переводились в полицию была широко распространена в Конфедерации. В отличие от обратной — вот если бы перед ней был армейский офицер с полицейскими глазными имплантами, тогда Анна Николаевна бы удивилась. Поэтому княгиня лишь мельком отметила увиденное несоответствие, и вернулась к прерванным размышлениям.

Конечно, одаренные стояли на ступень выше остальных людей, и обычно подобные «несчастные» случаи с челядью просто не замечались, даже если информация об этом просачивалось в общественное пространство. Не замечались без необходимости.

Трагическую гибель обслуживающего персонала в поместье можно подвести под случайный всплеск силы. Но даже так, в случае намеренной огласки, княгиня не просто отделается символическим штрафом и предупреждением. Самое главное наказание — это значительный репутационный ущерб, трансформирующийся в материальный: показательный разрыв императорских контрактов и проблемы с обесценивающимися активами. Гибель молодого человека из эскорта можно вовсе подать как преднамеренное убийство, и показательно закрыть обвиняемую в клетку тюрьмы, лишив титула. Учитывая, что дело находится в ведении третьего отделения, подобный формальный повод окажется даже намного более говорящим, чем информация о реально подтвержденной государственной измене.

В тот момент, когда Анна Николаевна в сопровождении безмолвных гвардейцев подошла к незнакомой и невиданной ранее тяжелой двери, у нее перехватило дыхание и сердце пропустило удар. Пальцы едва задрожали, а сама она на мгновенье прикрыла глаза. Через порог кабинета переступала, словно вступая на плаху. Верхняя губа на миг предательски дрогнула, но в остальном получилось сохранить спокойствие и выдержку.

Дверь за спиной захлопнулась, отделяя ее от прошлой жизни. Анна Николаевна быстро скользнула взглядом по просторному помещению, не замечая присутствующих: все ее внимание занял располагающийся в центре зала стол с держателями для рук и ног – допрос одаренного ментатом процедура опасная и непростая.

С усилием оторвав взгляд от говорящих оков на столешнице, княгиня осмотрелась уже внимательнее. У стены, совсем рядом с ней, замер офицер в форме песчаного цвета с черным воротником стойкой. Анна Николаевна скользнула по нему взглядом, зацепившись за лихо заломленный берет и незнакомый мундир. И разглядев на рукаве нашивку относительно недавно созданного рода войск, княгиня неожиданно узнала молодого военного. Это был бригадный генерал князь Александр Васильевич Кузнецов, еще недавно простой полковник «дальнего гарнизона», а сейчас пожалованный титулом командующий Сил специального назначения, подчиняющегося напрямую Императору подразделения Армии Российской Конфедерации.

Князь Кузнецов, заметив взгляд Анны Николаевны, склонил голову в молчаливом приветствии. Княгиня на сдержанный поклон не ответила. Она уже с удивлением смотрела на второго присутствующего, расположившегося в кресле графа Игоря Анатольевича Игнатьева, считающийся негласным лидером парламентской оппозиции и открытым противником проводимых Императором реформ.

За несколько мгновений Анна Николаевна осознала, что в помещении находятся кардинально не пересекающиеся в общественно пространстве личности. Но даже не успела удивиться, когда она перевела взгляд на третьего присутствующего. Княгиня замерла, совершенно не понимая что происходит, а состояние ее стало близко к оцепенению. Анна Николаевна буквально обомлела, узнав в третьем человеке цесаревича Алексея. Наследник трона Российской Империи расположился у дальней стены, у интерактивной карты Российской Конфедерации во всю стену; его царственный профиль отчетливо вырисовывался на синеве Японского моря. На появившуюся княгиню цесаревич внимания не обратил, потому что с повышенным вниманием слушал находящегося рядом собеседника.