Он произнес эти слова совершенно спокойно, без всякой высокопарности.

Копье вспомнил слова Дайга Сегана, сказанные перед самой смертью:

— Император защитит…

Эврот печально кивнул, но в лице войд-барона не было и следа истинной и слепой веры, которую в последние мгновения жизни продемонстрировал Дайг Сеган. Если аристократ и был приверженцем культа Бога-Императора, то не в силу своих убеждений, а лишь потому, что этого от него ожидали. Презрение Копья к этому человеку возрастало с каждой минутой, и его губы скривились в усмешке: барон не обладал смелостью даже иметь собственные убеждения.

— Это наша тайная обязанность, — продолжал Эврот. — Мы неустанно, но тайно распространяем слово о Его божественности. За долгие столетия наш клан в десятках миров вступал в группы вроде теогов. — Он отвел взгляд. — Но я никогда не… То есть я…

Копье смотрел и молча ждал. Как он и ожидал, Эврот не мог вынести молчания.

— Хорус разрушает все на своем пути. Раз за разом он лишает нас очередной доли власти, очередной сферы влияния. А теперь он затронул не только наши финансы, но и построенную моими предками сеть распространения Лектицио Дивинатус.

— Сеть тайного влияния, с помощью которой клан Эврот сотни лет управлял Таэбианским сектором.

Копье покачал головой. Людское самомнение поистине не имеет границ. Он не верил, что столь могущественное существо, как Воитель, может опуститься до козней по отношению к одному незначительному и корыстному торговцу. На самом же деле затяжной крах консорциума был всего лишь побочным эффектом продвижения Хоруса через сегмент Ультима.

Но ради собственных интересов можно позволить человеку считать себя жертвой межзвездного заговора, тогда как на самом деле этот пришедший в упадок клан является всего лишь способом достижения цели.

— С самого завершения Великого Крестового Похода вести дела становилось все труднее и труднее… — Эврот вздохнул. — Удача покинула нас. Я пытался это скрыть, но с каждым днем становится все хуже. Я надеялся, что по возвращении на Терру я мог бы попросить аудиенции у Сигиллита, и тогда…

— Где находится Патент на торговлю?

Копью надоели жалобы барона, и он сделал решительный ход.

Барон вздрогнул, словно от удара.

— Он… он в реликварии.

Ложь звучала по меньшей мере неубедительно.

— Сэр, я ваш старший оперативник службы безопасности, — заявил Копье. — Так что не считайте меня глупцом. Где настоящий Патент?

— Как ты узнал? — Барон вскочил на ноги и уронил стакан, разлетевшийся вдребезги. Механический слуга тотчас начал чистить ковер, но Эврот уже ничего не замечал. — Только три человека… — Он умолк и попытался успокоиться. — Когда… тебе это стало известно?

Копье окинул его испытующим взглядом:

— Это не имеет значения. — После злополучного проникновения в реликварий убийца позаботился, чтобы там не осталось ни малейших его следов. — Значение имеет то, где сейчас находится оригинал Патента. Если вы не ошиблись насчет этих агентов Воителя, мы должны удостовериться, что документ в безопасности.

— Они искали его… — прошептал потрясенный этой мыслью барон.

Когда Эврот поднял голову и в его глазах проявился леденящий ужас, Копье понял, что этот человек в его власти.

— Я присягал служить клану Эврот во всех его начинаниях. А значит, это касается и вашей… сети. Но я не смогу этого сделать, если Патент будет утерян.

— Этого нельзя допустить. — Войд-барон с трудом сглотнул. — Он… он вне флотилии. Ты должен понять, у меня не было выбора. Возникли крупные задолженности, которые нечем было погасить, и для дальнейшего функционирования консорциума потребовались определенные услуги…

— Где?

Копье хлестнул резким голосом Гиссоса, словно кнутом.

Барон сконфуженно отвернулся.

— Патента на торговлю касалась рука самого Бога-Императора Человечества, и в глазах последователей Лектицио Дивинатус это священная реликвия. В обмен на списание значительных долгов я передал Патент на хранение группе аристократов… на длительный срок.

— Какие аристократы? — потребовал Копье. — Где они?

— Они не отвечают на мои запросы. Боюсь, они могут быть мертвы или вынуждены скрываться. Если солдаты Хоруса их обнаружат, их всех убьют, а Патент будет уничтожен… — У барона задрожали губы. — Если только это уже не произошло. — Эврот поднял голову. — Патент находится на планете Дагонет.

Наконец. Ответ.

Некоторое время Копье раздумывал, не выйти ли ему из тела Гиссоса и не показаться ли барону в своей истинной сущности, чтобы тот понял, каким был глупцом, хотя бы за мгновение до того, как он разорвет его в клочья. Но вместо этого убийца погасил ярость и угрюмо кивнул:

— Тогда мне потребуется корабль. Самый быстрый катер.

— Ты не можешь лететь на Дагонет! — воскликнул Эврот. — Правительство планеты уже присягнуло Воителю! Прошел слух, что Сыны Хоруса в этот самый момент направляются туда… Это самоубийство! Я не допущу.

Копье заставил позаимствованную плоть поклониться и слегка улыбнуться.

— Клянусь, я верну Патент, мой лорд. Начиная с этого момента, вся моя жизнь будет посвящена этой цели.

После долгого молчания барон все же кивнул:

— Хорошо. И пусть Император тебя защитит.

— Мы можем только надеяться, — ответил Копье.

Виндикар объявил общий сбор, и Йота встретилась с Келлом и остальными членами карательного отряда в одном из нескольких складских помещений нижнего уровня, вдали от густонаселенных пещер. Комната пропахла прометием: бочки с жидким горючим стояли вдоль стен рядами до самого потолка, а система вентиляции работала с перебоями.

Келл предусмотрительно назначил время встречи, чтобы оно совпало с регулярным облетом района патрулями армии кланов. Каждый раз, когда это происходило, повстанцы замолкали, гасили огни и ждали, пока вертолеты не закончат осмотр горного массива и не повернут обратно к городу. А это означало, что Капра, Бейя, Грол и остальные были заняты, и ассасины могли собраться незаметно, по крайней мере на какое-то время.

Взгляд виндикара обвел комнату, останавливаясь на каждом по очереди. Йота отметила, что на Соалм он посмотрел последний и уделил ей больше внимания, чем другим членам отряда. Ей стало интересно, понимает ли его сестра значение этого краткого момента. Йота рассматривала свой интерес к человеческим взаимоотношениям как продолжительный эксперимент, но ее ограниченные знания компенсировались способностью видеть все с недоступной остальным ясностью. При всей отчужденности между братом и сестрой, кулексус была уверена, что Келл привязан к Соалм гораздо сильнее, чем думает — или хочет думать — эта молодая женщина.