— Я не была с тобой до конца откровенной. Место, где мы встретились, наша часовня… Это еще не все. У нас есть… Я полагаю, ты могла бы назвать это святилищем. Оно находится в пустыне, далеко от любопытствующих глаз. К тому времени, когда ты это получишь, я уже буду там. Дитя мое, я хочу, чтобы и ты туда пришла. Ты нужна нам. Ты нужна Ему. Не важно, какая миссия привела тебя на Дагонет, моя просьба намного важнее. — Соалм ощутила на себе пронизывающий взгляд пожилой женщины. — Не покидай нас, Дженникер. Я знаю, что ты веришь всем своим сердцем, и, как бы мне ни было больно, я прошу тебя сделать выбор между верой и долгом. — Синоп отвела взгляд. — Если ты откажешься, Святую Терру зальют реки крови.

Голограмма растаяла, и Соалм увидела, как дрожат ее руки. Она не сводила глаз с диктофона и что было сил сжимала его пальцами, словно призывала волшебного духа, способного унести ее из этого места.

Речь леди Синоп, ее простые слова тронули ее сердце, и грудь раздирали противоречивые чувства. Она принесла присягу Официо Ассасинорум, она была агентом круга Вененум и получила Эпсилон-дан, и она была обязана выполнять приказы. Но в то же время она была Дженникер Соалм — Дженникер Келл — дочерью Империума Человечества и верной слугой Бога-Императора.

Какой путь выбрать, чтобы лучше послужить Ему? Какой путь будет полезнее для Его замыслов?

Как она ни старалась, Соалм не могла избавиться от впечатления, которое произвело на нее настойчивое послание леди Синоп. Сдержанная сила благородной женщины наполнила всю комнату и охватила ее. Соалм знала: то, о чем ее просят, правильно — гораздо правильнее, чем кровавая миссия убийства, влекущая за собой еще больше смертей.

Церковь Лектицио Дивинатус на Дагонете нуждалась в ее помощи. Когда ей нужна была помощь отца и матери — а потом и Эристида, — их не оказалось рядом, и только слово Бога-Императора придавало ей силы. Теперь пора оплатить этот долг.

В конце концов она поняла, что не стоит даже гадать о том, как поступить.

Дверь со стуком распахнулась, и солдат-повстанец вздрогнул, увидев бледное лицо Соалм, стоявшей на пороге. Она уже забросила на плечо ремень, на котором висел изящный деревянный чемоданчик, а кобуру с бактганом пристегивала к поясу. Женщина подняла голову и взглянула на него из-под наброшенного капюшона.

— Синоп сказала, что ты отведешь меня к ней.

Он с готовностью кивнул:

— Да, конечно. Сюда. Иди за мной. — Но через несколько шагов солдат остановился и нахмурился. — А остальные… твои друзья?

— Им незачем об этом знать, — ответила Соалм и жестом предложила ему продолжать путь.

Вскоре они оба исчезли за поворотом туннеля, ведущего на поверхность.

Из темноты их проводила взглядом Йота.

Варп тяготил Копье.

При необходимости пересекать полные воплей просторы Имматериума он старался делать это в состоянии стазиса, чтобы его тело погружалось в дремоту, а если это было невозможно, когда приходилось бодрствовать, надевая личину другой сущности, он готовился заранее, проводя долгие часы в ментальных ритуалах.

И тот и другой метод помогали успокоить демоническую составляющую. В царстве реальности, на какой-нибудь из планет слой живой ткани толщиной в одну молекулу, соединенный с его родной плотью, не выходил из-под контроля. Вернее, порой он начинал причинять беспокойство, пытаясь захватить власть, но Копье умел его подчинить. Пока его кормили, пока удовлетворяли новыми убийствами и кровью, он повиновался.

Другое дело в пространстве варпа, где царили свои законы. Здесь, где от грохочущего безумия эфира его отделяли лишь несколько метров стали да прозрачная энергетическая паутина поля Геллера, демоническая оболочка доставляла немало хлопот. Копье мог лишь предположить, что демоническое начало в нем ощущало близость своих сородичей, почти разумных хищников, безмолвно преследующих каждый космический корабль.

Эврот предоставил в его распоряжение корабль под названием «Елена» — быстроходный катер консорциума, предназначенный для срочной доставки с одной планеты на другую небольших и особо ценных грузов. Экипаж «Елены» считался одним из лучших во всей флотилии, но Копье едва ли обратил на это внимание. Он отдал капитану два приказа: доставить его на Дагонет с максимально возможной скоростью и не беспокоить во время перелета, если только не начнет разваливаться на части их судно.

Все члены экипажа знали, кто такой Гиссос. В некоторых кругах его считали сторожевым псом войд-барона, и теперь эта репутация сослужила Копью хорошую службу. Сложившееся мнение о нем отражалось на лице каждого, кого он встретил, прежде чем закрыться в роскошной каюте, предоставленной в его распоряжение. Среди обитых великолепным красным бархатом стен он почувствовал себя так, словно погрузился в озеро крови. Обстановка успокоила его, но не надолго.

Как только «Елена» оказалась в глубине варпа, демоническая сущность проснулась, и в его голове раздался вопль, похожий на крик смертельно раненного зверя. Частица демона жаждала свободы, и на некоторое время Копье испытал то же самое желание.

Он отодвинул эту мысль в сторону, как будто задергивая занавес, но тот за что-то зацепился. Вслед за вероломной мыслью из глубины его психики поднялся мучительный зов.

Сабрат.

НЕТ НЕТ НЕТ НЕТ

Копье в ярости подскочил к стоявшему у стены книжному шкафу и ударил в него головой, разбивая лицо в кровь. Удар и боль заставили останки личности упрямого смотрителя убраться прочь, но демоническая оболочка все еще бушевала и корчилась, комкала его одежду и выпускала щупальца из каждого сантиметра обнаженной кожи.

Она не собиралась ему подчиняться. Момент слабости, единственное мгновение, когда осколок мыслей мертвеца поднялся на поверхность, позволил демонической составляющей отвоевать крошечную долю контроля.

— Так не пойдет, — прошипел убийца вслух, направляясь к отлично укомплектованному напитками бару.

Копье отыскал бутылку редкого умбранского бренди и взмахом руки отбил горлышко. Стоило ему полить густой ароматной жидкостью руки, как щупальца убрались под кожу. Затем Копье сорвал крышку с ящичка для сигар, стоявшего рядом на столике, и достал оттуда зажигательную свечку. От прикосновения большого пальца на ней вспыхнул огонек, и Копье поднес свечку к руке. Кожа мгновенно окуталась голубоватым пламенем, а он только сжал кулаки, позволяя боли впитаться в его тело.

Огонь и боль.

За пределами корабля нет ничего, кроме огня. Внутри только боль.

Он стоит на палубе, прикованный железной цепью толщиной с руку взрослого человека, тяжелые двойные кольца прикреплены к обручу на его правой ноге. Он затянут так туго, что освободиться можно, только оторвав ногу до колена.

Но его внимание обращено не на оковы. В зале, куда его приволокли солдаты господина, нет одной из стен. Вместо нее только пламя. Огненное безумие. Он знает, что от огненного ада его отделяет лишь тонкая диафрагма. Это ему непонятно, ученое колдовство не для него.