От раза к разу песню улучшая.

Ему подобно, вновь и вновь пою,

Да не отвергнет дева песнь мою».

Все могильщики, конечно, знали о Жофре Рю-деле и немедленно откликнулись на призыв спеть сладкие песни этого высокородного сеньора: пока официанты очищают стол для подачи десертов от все еще загромождавших его разносолов, попутно зажигая свечи и канделябры для последнего Ритуала, все дружно затянули бессмертную оду весне и любви «Quan lo rius de la fontana».

«Жофре Рюдель жил любовью, а любил он одну даму, которой никогда не видел, но дама эта была так прекрасна, так благородна и так набожна, что слава о ней преодолела моря и достигла Жофре, — звали эту даму принцесса Триполитанская, и жила она во Святой земле. Жофре Рюдель услышал ее имя от паломников, возвращавшихся из Иерусалима, коим давал приют в своем замке; а они рассказали ему об Антиохии, о дальней земле и о принцессе Триполитанской, описали лицо ее и душу — и оба они, и лицо, и душа, были равно прекрасны, а песни паломников столь трогательны, что Рюдель, поэт и сеньор Блая, без памяти влюбился в нее и воспел свою любовь в стихах:

Далекая любовь, с тоскою

Мое стремится сердце к вам,

И может сердце успокоить

Лишь ваше имя на устах.

Его твердить я не устану

Как сладостный напев любви.

В саду, за пологом из ткани

Я в мыслях с вами — и один.

Он пел и пел о своей любви, и совсем изнемог, и стал чахнуть, и решил отправиться во Святую землю, чтобы во что бы то ни стало найти свою принцессу. Отправился он в компании других сеньоров, Гуго де Лузиньяна и Тайлефера, графа Ангу-лемского, добрались они посуху до Сицилии, а потом переплыли море и достигли Триполи».

Могильщики внимательно слушали рассказ Куйлеруа, попутно ожидая сладкого, которое вроде бы должно было вскорости появиться. Мало-помалу огромный стол пустел; бокалы уносились (по такому случаю их опорожняли залпом, смачно, как гусар целует девицу), и расставлялись новые — маленькие прозрачные рюмочки, которые для Братства считались как ликерными, так и водочными, то есть лафитнички высотой семь сантиметров, с узким горлом пятисантиметровой высоты и шириной в палец. Пузико у рюмок было пухленьким — так и просилось в руку.

Челядь начинала раскладывать по столам сладости, традиционный десерт с момента основания Братства — профитроли с кремом, — заварное тесто, чудо кондитерского искусства, когда посредине смеси из муки, масла, воды и яиц, в тайне духовки образовывалась пустота, и эта волшебная пустота затем могла наполниться чуть подслащенным взбитым кремом из весенних сливок, несравненных сливок от черно-белых удойных коров с приболотных пастбищ, — и, конечно же, под рассказ Куйлеруа, который они уже знали, у могильщиков снова потекли слюнки при виде того, как на стол выставляют ровные пирамиды идеальных шариков шу, ни больших, ни маленьких, профитролей с кремом и их вариаций — тут был вариант, обжаренный и присыпанный сахаром, именуемый «пук монашки», с легким ароматом аниса, эклеры с шоколадным или кофейным заварным кремом, «богомолки» из двух шу, поставленных друг на друга, и даже профитролей дьявольских, представляющих собой не что иное, как шу с ванильным кремом, залитые жидким шоколадом, горьким, густым и кипящим. У могильщиков была своя этика — неотъемлемой частью Братства была прямота, нельзя было называть вещи иначе, как по их имени, — могильщики также были верны и обладали настоящим чувством долга; поэтому они слушали Куйлеруа с нетерпением и заинтересованностью.

«После долгого путешествия, преодолев бурные моря и опасные берега, ослабленный болезнью, полученной в море, Жофре Рюдель достигает Святой земли. Влюбленный трубадур — в то же время и благородный воин. Несмотря на немощь, он участвует в битве с неверными, угрожавшими Триполи. Вместе с другими отважными баронами осаждает Дамаск. Именно там он сочиняет многие свои песни — ибо его любовь, прекрасная принцесса Триполитанская, никогда не была ему так близка и так далека одновременно. Болезнь Жофре усугубляется; он чувствует, что слабеет; хочет наконец увидеть возлюбленную. Осада снята, он отправляется в Триполи; город прекрасен, опоясан высокими стенами, которые окружают неприступный замок на горе, отстоящей почти на лье от моря и порта, среди холмов, покрытых деревьями с оливками и теми горькими золотыми яблоками, что зовутся апельсины.

Жофре Рюдель достигает Триполи умирающим, его несут пэры и бароны, один из которых сообщает в замок: „Принцесса, Жофре Рюдель, повелитель Блая, который любит вас, не желает умереть, не увидев вас“. Принцесса устраивает Жофре в своих покоях; заключает в свои объятия и скорбно льет слезы. И, едва осознав, что лежит на руках у возлюбленной, Жофре тут же пришел в себя и увидел ее, и услышал, вдохнул ее аромат и прикоснулся к ней — и тогда возблагодарил Господа, давшего ему дожить до свидания с любимой, и умер у нее на руках».

Могильщики знали эту историю наизусть, — но поди ж ты! Правда, тут сказались и утомление, и принятый алкоголь, но, когда на востоке за гигантским силуэтом собора Святого Петра в Майле-зе замаячил первый сероватый рассвет и окрасил болотную ночь, загрустившие могильщики, понимая, что скоро придет конец их пиру, как, впрочем, и Жофре Рюделю, да и сами они тоже встретят, прежде чем угаснет радость, свою черную принцессу, — загрустившие могильщики не удержались и пролили слезу в память о Жофре Рюделе и его печальной «любви издалека», а потом, чтобы как-то утешиться, потянулись к заварным пирожным шу; съели сначала по одной штучке — оболочка из теста смялась, как положено заварному тесту, высвобождая чистую белую легкость пышного крема, который растекался по рту и заполнял его счастьем; так что слезы быстро стали подсыхать, — ах, эти могильщики, ну прямо барышни, честное слово! чуть что — сразу в слезы! — и Куйлеруа из устья Гаронны продолжил свой сказ:

«Принцесса была столь опечалена смертью Жо-фре Рюделя, что приказала похоронить его со всеми почестями в церкви Святого Иоанна на горе Пилигрим, в храме Триполи, словно он пробыл какое-то мгновение ее супругом, — сама же прекрасная принцесса сделалась невестой Господа и ушла в монастырь, чтобы не иметь другого мужа, кроме него».

И не успел он закончить эту фразу, как могильщики заплакали с новой силой. О, как бы они сами хотели отнести Жофре Рюделя в склеп! Ах, а ведь до счастья не хватило самой малости! Погребальное братство было основано Саладином